ФСБ кругом видит «ученых-шпионов»

ПОРТРЕТ ЯВЛЕНИЯ
 
В России за последние 20 лет уголовному преследованию и арестам подверглись свыше 30 ученых — некогда международно признанных и уникальных специалистов. География — вся страна. Статьи — 275 УК «Госизмена», 283 УК «Разглашение гостайны» и 283.1 УК «Получение незаконного доступа к гостайне», реже «Контрабанда» и «Растрата». Ловить «ученых-шпионов» для региональных управлений ФСБ стало трендом. И помогло этому изменение формулировок этих статей: поправки в УК были внесены в Госдуму в 2012 году и, не глядя, одобрены «взбесившемся принтером».

Так, в статье 275-й ранее говорилось об «оказании помощи иностранному государству во враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ». Из новой редакции слова «враждебной» и «внешней» исчезли, что сделало статью резиновой и туманной (неясно, что считать помощью, «направленной против безопасности Российской Федерации»).

И стать «госизменником» российскому ученому стало очень легко: достаточно хоть раз выехать за рубеж, иметь допуск к гостайне или получить иностранный грант. Но без грантов российская наука развиваться не может (бюджетные деньги идут на что угодно, только не на фундаментальные исследования и образование), а в мире давно все уже поняли, что без международной кооперации продвигать науку невозможно.

Все, кроме Северной Кореи и России: у нас вот только что появилась новая инициатива — запретить ученым публиковать свои исследования во «вражеских» научных журналах.

ФСБ же, сотрудникам которой надобно оправдывать собственное существование, видит в каждом контакте ученых с зарубежными коллегами измену родине.

Все ученые для спецслужб заведомо подозрительные люди. И посадить их просто, потому что ход следствия составляет государственную тайну, а суды проходят в закрытом режиме. Обвинительная конструкция — незамысловата, поскольку доказательную базу общественности проверить не представляется возможным: на материалах этих дел стоит гриф «совершенно секретно», с обвиняемых и их адвокатов берут подписки о неразглашении, а экспертами выступают прикормленные ФСБ неучи и неудачники от науки.

Еще одна закономерность: уголовные дела ФСБ заводит преимущественно на ученых пожилого возраста, имеющих большой опыт, объездивших за свою карьеру полмира и действительно имеющих обширные связи и контакты в международном сообществе.

Старики-ученые — самая удобная добыча для ФСБ.

Защита как авантюра

Начиная с 2000-х за российских ученых, подвергавшихся репрессиям, активно заступалась группа неравнодушных и легендарных для мировой науки личностей — людей во главе с академиком РАН Юрием Рыжовым и профессором Сергеем Капицей, нобелевским лауреатом Виталием Гинзбургом и ученым-географом Эрнстом Черным. Это — звезды, и защищали коллег они на общественных началах.

Академики и нобелевские лауреаты вели хроники преследования ученых по всей России, выступали их поручителями в судах, писали обращения президенту, генпрокурору, в ФСБ, собирали подписи, требовали, просили и говорили об ученых в СМИ… Люди, которые спокойно могли почивать на лаврах, последовательно и упрямо занимались тем, чем никто никогда не занимался в нашей стране ни до, ни после них.

Они создали Комитет защиты ученых — общественную негосударственную организацию. Через комитет прошло более 20 дел «изменников» и «шпионов». Иногда удавалось кого-то спасти. В условиях стремительно погружающейся в прошлое страны «иногда» — уже победа. Ученым давали условно вместо реальных 7 или 20 лет колонии строгого режима — либо дела закрывали вообще.

Эрнст Черный

Комитет не работает уже несколько лет — некому там работать. Из тех стариков-авантюристов остался только лишь Эрнст Черный:

«Я понял, что комитет не сможет дальше что-то делать, когда мы остались вдвоем с Рыжовым и он был уже глубоко болен. А вскоре ушел. Как-то ушли все, один за другим… Но одному бороться невозможно, а желающих нет, к сожалению. А реальность такова, что и посадки ученых участились».

Ученых действительно стали сажать чаще. По нескольку за год. И приговоры уже не бывают условными. Никаких комитетов в их защиту создавать некому. Лишь юридическую защиту, как и почти всем другим категориям граждан, обвиненных в госизмене, оказывает ассоциация юристов Ивана Павлова «Команда 29».

За каждым репрессированным ученым стоит живая история. Мы лишь напомним о них. Да и список далек от полноты.

О многих осужденных мы просто ничего не знаем, потому что и они, и их близкие, запуганные ФСБ, побоялись что-либо рассказывать.

Владивосток — город шпионов

Массовый отлов ученых — «шпионов» и «изменников родины» начался именно здесь — в конце 90-х. Что удивления не вызывает: сработала генетическая память наследников КГБ. Владивосток в СССР был закрытым городом для иностранцев, а многие районы Приморья считались пограничными зонами.

Виктор Акуличев
 
Больше других пострадали океанологи из Тихоокеанского океанологического института РАН. Директора института академика Виктора Акуличева обвинили в контрабанде, шпионаже и незаконном перемещении за границу особо секретного вооружения. За него вступился Комитет защиты ученых. В итоге с Акуличева все обвинения, кроме контрабанды, были сняты, и его приговорили к четырем годам условно.

Владимир Сойфер
 
Затем сотрудники ФСБ взялись за океанолога Владимира Сойфера. Огласку делу придали все те же академики и нобелевские лауреаты, входившие в общественный комитет.

Силовики действовали нагло: перевернули вверх дном квартиру и лабораторию ученого, мотивировав это тем, что экологические изыскания Сойфера представляют «угрозу безопасности страны».

Изрядно потрепав нервы ученому и его семье, уголовное дело, впрочем, вскоре прикрыли по амнистии, хотя никакого состава преступления в принципе не нашли. Сойфер оказался крепким орешком и амнистию опротестовал. В итоге дело пришлось закрыть, правда, начальник УФСБ по Приморскому краю, который и инициировал дело против ученого, к тому времени пошел на повышение и перебрался в Москву, получив должность замминистра по налогам и сборам, а затем и вовсе стал главой Федеральной службы по экономическим и налоговым преступлениям. Его фамилия Веревкин-Рахальский.

Юрий Хворостов и Владимир Щуров
 
Тогда попытать удачу силовики решили с еще одним ученым из Тихоокеанского океанологического института РАН. Руководитель лаборатории шумов океана профессор Владимир Щуров вместе с коллегой, старшим научным сотрудником Юрием Хворостовым, были обвинены в разглашении гостайны посредством продажи Китаю акустических модулей, способных улавливать шумовые колебания подводных лодок. Их задержали на российско-китайской границе, когда научная группа под руководством Щурова направлялась в Харбинский университет для совместных работ с китайскими коллегами. В защиту ученых выступили крупнейшие российские специалисты, которые в своих экспертных заключениях утверждали: никаких секретов в Китай ученые не везли, в технической документации секретных данных не содержится, все материалы ученые взяли из открытых источников. Но Щурова и Хворостова, помимо разглашения гостайны, обвинили в контрабанде и «незаконном экспорте технологий, научно-технической информации и услуг, используемых при создании оружия массового поражения». 

Расследование велось почти четыре года, отрицавшего вину Щурова лишили возможности заниматься научной работой, связанной с акустикой океана. Лаборатория, которой он руководил, за это время пришла в упадок, силовики изъяли из нее почти все оборудование и опечатали. Щуров называл все происходящее бредом, отмечая, что его лаборатория не была связана с военно-промышленной тематикой и ничего общего с военными заказами не имела.

«Нашу науку убивают, — писал он в своем обращении к общественности. — Утюг ФСБ выжигает все, и ситуация в стране такова, что здесь жить просто невозможно, нас убивают, убивают страну».

В августе 2003 года видного ученого приговорили к двум годам условно, его коллегу Хворостова освободили от ответственности. Это была победа. Ведь по совокупности ученым грозило 15–20 лет. Сегодня 63-летний Щуров продолжает заниматься любимым делом — исследованием океана.

Москва. Как в столице без предателей?

Валентин Моисеев
 
Одним из первых осужденных по статье «Госизмена» столичных ученых стал востоковед и бывший сотрудник российского МИД Валентин Моисеев. Его обвиняли в шпионаже в пользу Южной Кореи. Поводом для ареста послужила передача им советнику посольства Республики Кореи в Москве Чо Сон У тезисов зачитанного накануне на официальном российско-корейском симпозиуме доклада «Политика России на Корейском полуострове».

ФСБ обозвало доклад секретным служебным документом, хотя его тезисы были опубликованы в научном сборнике и размещены в интернете. Комитет защиты ученых констатировал: нарушения в период следствия и суда, имевшие место в деле Моисеева, стали ярким свидетельством его «заказного» характера, а «назначение» его «шпионом» должно было показать обществу разгул иностранного проникновения даже в МИД.

Известные правозащитники, журналисты, ученые и общественные деятели не раз обращались с ходатайствами в поддержку Моисеева. Но это не помогло.

В следственном изоляторе ученый провел более трех с половиной лет, пока длились следствие и судебный процесс. Мосгорсуд приговорил его к 12 годам колонии строгого режима. Верховный суд отменил приговор как необоснованный и направил дело на новое рассмотрение. В итоге Моисеев был осужден на срок почти в три раза ниже нижнего предела, предусмотренного статьей 275: 4,5 года лишения свободы с конфискацией имущества. Срок отбыл полностью в городе Торжке Тверской области в тюремной больнице.

Европейский суд по правам человека признал нарушенными право Моисеева на справедливое судебное разбирательство и право на защиту. Свои злоключения ученый описал в книге «Как я был южнокорейским шпионом». В настоящее время Моисеев работает в Межрегиональной общественной организации «Центр содействия международной защите», оказывающей помощь российским гражданам в Страсбургском суде.

Анатолий Бабкин
 
Анатолий Бабкин к моменту ареста около 50 лет проработал в МГТУ имени Баумана. Талантливый ученый, он занимался инженерными разработками по скоростной подводной ракете-торпеде «Шквал». У Бауманки был контракт на совместные исследования с Пенсильванским университетом и его представителем Эдмондом Поупом, который брал на себя поставку дополнительных приборов. Российским представителем этого партнерства руководство института назначило Бабкина.

Когда Поуп приехал в Москву, его задержали, 72-летнего Бабкина тоже отправили в СИЗО «Лефортово», «пришив» сначала шпионаж, а затем госизмену. Через несколько месяцев отрицавшего вину ученого, от которого безуспешно требовали показаний против американца, вынуждены были отпустить в связи с ухудшением состояния здоровья.

Сразу после освобождения у Бабкина случился инфаркт.

В феврале 2003 года его приговорили к восьми годам лишения свободы условно и, что самое страшное для ученого, запретили заниматься научной деятельностью.

Что касается Поупа, то он был осужден Мосгорсудом на 20 лет лишения свободы за шпионаж, а затем помилован президентом России и отправлен в США.

Новосибирск. «Братья-изменники»

Олег Минин и Игорь Минин
 
В 2007 году УФСБ по Новосибирской области возбудило уголовное дело о «разглашении государственной тайны» в отношении докторов физико-математических наук, бывших сотрудников Института прикладной физики Олега и Игоря Мининых. К тому моменту братья-близнецы покинули стены института уже как 10 лет и работали на кафедре Автономных информационных и управляющих систем в Новосибирском техническом университете. Весной 2007 года они выпустили книгу, посвященную 40-летию своей бывшей альма-матер. Изданная тиражом всего 50 экземпляров юбилейная монография заинтересовала местную ФСБ. В книге сообщалось о последних разработках института, касающихся оптических и радиоэлектронных завес, способных в условиях боя сделать боевую технику невидимой для противника.

Издание монографии было санкционировано первым (чекистским) отделом Новосибирского госуниверситета, проверявшим рукопись на предмет сохранения гостайны. Тем не менее весь тираж книги был изъят, с ученых взяли подписки о невыезде и неразглашении. Комитету в защиту ученых легко удалось доказать: данные, показавшиеся УФСБ секретными, были почерпнуты учеными из открытых источников, кроме того, при создании книги братья использовали рассекреченную много лет назад диссертацию своего отца, академика Владилена Минина. А ряд сведений братья взяли из энциклопедии «Оружие и технологии России. XXI век» под редакцией Сергея Иванова, тогда — министра обороны.

УФСБ вынуждено было позорно ретироваться и прекратить уголовное преследование Мининых «за непричастностью к совершению преступления». 

Красноярск. Космическое дело

Валентин Данилов
 
Ярким примером плохой работы спецслужб стало дело физика, ведущего в России специалиста по космической плазме Валентина Данилова. Будучи директором теплофизического центра Красноярского государственного технического университета, он занимался изготовлением испытательного стенда, на котором можно было моделировать воздействие космического пространства на искусственные спутники Земли. Занимался физик этим в рамках договора между своим университетом и Всекитайской экспортно-импортной компанией точного машиностроения.

Красноярское УФСБ, понятное дело, обвинило ученого в шпионаже в пользу Китая. По версии спецслужб, при подготовке технического задания «использовались секретные материалы предыдущих разработок». Эксперты из Академии наук, из Центрального научно-исследовательского института машиностроения и из Института космических исследований дали заключения:

распространенные Даниловым сведения уже 10 лет как не являются секретными. Однако следствие продолжилось.

В СИЗО Данилов отсидел 19 месяцев. Красноярский краевой суд дважды возвращал дело в прокуратуру. На третий раз присяжные полностью оправдали ученого. За его невиновность по всем пунктам обвинения проголосовали 8 из 12 заседателей. Генпрокуратура обжаловала приговор, и Верховный суд его отменил.

Был собран второй суд присяжных, причем члены жюри были выбраны не из основного списка, а из вторичного, их фамилии не публиковались в печати. Комитет защиты ученых выяснил, что многие заседатели из вторичного состава так или иначе были связаны с властными структурами. Выступить на суде в качестве экспертов Гинзбургу и Рыжову не разрешили. Третий состав присяжных признал Данилова виновным, в ноябре 2004 года его приговорили к 14 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Ученые и правозащитники не раз просили президента помиловать Данилова, однако получали отказы. Спустя восемь лет физика освободили по УДО.

Как рассказывает «Новой» сам Валентин Владимирович, самым тяжелым за эти восемь лет для него была невозможность заниматься наукой.

Валентин Данилов

физик

«Хоть бы шарашки делали для таких, как мы. Раньше же делали. Если бы меня посадили в такую, я бы эти 10 лет лагерей занимался своим делом, работал. Я сидел в красноярской ИК-17 — это в городе, прямо около алюминиевого завода, который знаменит своими самыми грязными в мире выбросами. Страшная ИК: и по бытовым условиям, и по всему остальному. Там у всех — и контингента, и администрации — суставы быстро перестают работать, потому что выбросы фтора, а фтор заменяет в костях кальций. И кости становятся хрупкими.

Так как работать мне там не давали по специальности, я довольно глубоко изучал юриспруденцию. Как говорится, спасение утопающих — известно, чье дело. Потом прорвался к компьютеру на промзоне. Естественно, никакого выхода в интернет не было. Я помогал вести учет зеков: кому полагался дополнительный паек из-за вредных условий труда и травматичности на производстве. Я старался увеличить количество тех, кому реально полагался этот паек. Быстренько привел сметы в порядок, и вместо 100 человек паек стали получать 300. Но на меня стал нападать начальник по материальной части: «Слушай, профессор, с твоими добавками у меня запасы крупы быстро кончаются. Мне Главк в следующий раз нормы не утвердит». Но мы вывернулись.

В целом не считаю 10 лет в тюрьме потерянными. Ради здоровья бросил курить (до этого почти 40 лет курил), иначе бы рядом с заводом совсем загнулся. Записывал свои мысли, идеи, печатался в журналах. И сейчас пытаюсь многое из того, что пришло в голову тогда, реализовать. До сих пор меня не покидает мечта, чтобы эту ИК-17 перевезли в другое, менее загрязненное место. Людей жалко. Есть у меня идеи и по заводу, но пока никем не услышан.

Когда я вышел, то понял, что на свободе ничего не поменялось. Абсолютно. Как гадил Красноярский алюминиевый завод, так и гадит. Что там Красноярск, страна не изменилась. А про развитие нашей науки, космоса, вообще не говорю…»

Сейчас Данилову 72 года. Он занимается вопросами экологии и теплоэнергетики в Сибири.

Олег Коробейничев
 
В 2006 году УФСБ по Новосибирской области обвинило 65-летнего Олега Коробейничева, заведующего лабораторией кинетики процессов горения Института химической кинетики и горения Сибирского отделения РАН, в «разглашении сведений, составляющих государственную тайну» (ч. 1 ст. 283 УК). На тот момент Коробейничев был известным специалистом в области горения как в России, так и за рубежом. Возглавляемая им лаборатория сотрудничала с коллегами из трех университетов США и Кембриджским университетом Великобритании. В частности, сотрудники лаборатории совместно с американскими учеными на протяжении пяти лет занимались исследованиями, связанными с проблемой уничтожения химического оружия. Как нетрудно догадаться, это и стало зацепкой для ФСБ. Химика обвинили в том, что он «разрабатывал новые виды твердых ракетных топлив по заказу минобороны США».

Однако времена еще были вегетарианские, и ученому удалось быстро доказать свою невиновность: что никакого заказа он не выполнял, а работал по гранту Исследовательского управления армии США, с которым сотрудничали и его институт, и многие другие российские ученые аж с 1996 года. Получение зарубежного гранта, подчеркивал Коробейничев, означает не заказ, а признание высокого уровня работы ученого. Никакими обязательствами контракта (которого и нет) он не ограничен, а темы исследований в данном случае определяет сам. Американцы, отмечал Коробейничев, поддерживали не только военные проекты, но и проведение фундаментальных исследований в смежных областях знаний, результаты которых потом открыто публиковались.

В мае 2007 года уголовное дело в отношении Олега Коробейничева, за которого, конечно же, вступился Комитет защиты ученых и другие видные научные деятели, было закрыто за отсутствием состава преступления.

Прокуратуре пришлось публично извиниться перед химиком — по сути, единственный такой случай с учеными за эти 20 лет.

Москва. Дело пятерых 

Игорь Решетин, Сергей Твердохлебов, Александр Рожкин, Сергей Визир, Михаил Иванов
 
В декабре 2003 года следственные органы ФСБ РФ возбудили уголовное дело о госизмене в отношении гендиректора компании «ЦНИИмаш-Экспорт» (одного из ведущих предприятий российской ракетно-космической отрасли) академика Российской академии космонавтики (г. Королев) Игоря Решетина и четверых его подчиненных: заместителей Сергея Твердохлебова и Александра Рожкина, главного экономиста Сергея Визира и начальника отдела экспортного контроля Михаила Иванова.

Поводом стал контракт, заключенный в 1996 году «ЦНИИмаш-Экспортом» со Всекитайской импортно-экспортной корпорацией точного машиностроения, согласно которому российская компания должна была составить отчет о «численном моделировании аэродинамического обтекания асимметрических моделей в условиях сверхзвукового потока» (спускаемых аппаратов космических кораблей). Сотрудники «ЦНИИмаш-Экспорта» подозревались в незаконном экспорте в КНР материалов и технологий, а также в незаконном выполнении работ, которые могли быть использованы «при создании оружия массового поражения, вооружения и военной техники».

В октябре 2005 года подозреваемые были арестованы. Вину свою академик не признал. Два года до приговора он отсидел в СИЗО «Лефортово».

По мнению ученого, Министерство обороны и Росвооружение тем самым просто устраняли конкурентов.

В ходе следствия обвинение в госизмене было снято. За Решетина вступились все крупнейшие профильные институты, они представили экспертные заключения о том, что переданная Китаю информация, во-первых, не секретна, а во-вторых, является не технологией, а данными экспериментов. Да и российское космическое агентство представило собственное заключение, подтверждающее невиновность Решетина.

Но 3 декабря 2007 года Лефортовский суд Москвы признал его виновным в незаконном экспорте или передаче, контрабанде и растрате. Он получил 11 с половиной лет колонии строгого режима. Остальные фигуранты дела (за исключением Твердохлебова, который стал свидетелем обвинения и скончался до суда) получили от 5 до 11 лет. Впоследствии дело ученого отправили на пересмотр, и суд снизил срок отбывания наказания до семи лет. В июне 2012 года, когда до окончания его срока оставалось четыре месяца, Решетина отпустили по УДО. В настоящее время 67-летний ученый на пенсии.

Башкирия. Сверхпластичное дело 

Оскар Кайбышев
 
Советскому и российскому ученому-металлофизику, директору уфимского Института проблем сверхпластичности металлов, автору более 150 изобретений, академику башкирской Академии наук Оскару Кайбышеву в 66 лет пришлось оказаться на скамье подсудимых. В 2005 году управление ФСБ по Республике Башкортостан предъявило ему обвинение в передаче технологий двойного назначения Южной Корее.

Сторонники и защитники Кайбышева уверены, что за преследованием ученого стояли чьи-то бизнес-интересы. Директор Института проблем сверхпластичности металлов Кайбышев делал на научных разработках успешный бизнес с Южной Кореей. Исследованиями ученый занимался открыто, у него на руках был патент на продажу. Институт был прибыльным, финансировался на 60% за счет частных контрактов Кайбышева и продолжал бы существовать, если бы кто-то не захотел все отнять.

В тот период институт судился с одним из должников — пытался вернуть долг в 6 млн. Оппонент, как оказалось, имел отношения с сотрудниками ФСБ и подключил все свои связи. Незамысловатое обвинение против директора института строилось на том, что Кайбышев поставлял южнокорейской фирме ASA секреты, а именно шаробаллоны из титанового сплава для изготовления автомобильных шин, которые потом, как утверждало следствие, использовались в аэрокосмической программе Южной Кореи.

Ученого отстранили от должности директора НИИ. Через полтора года Верховный суд Республики Башкортостан признал его виновным и приговорил к шести годам условно и штрафу «в пользу» института в 3,5 млн рублей.

По словам Кайбышева, во время расследования оперативники ФСБ изъяли из сейфа института векселя на сумму в несколько десятков тысяч долларов, которые затем обналичили.

Один из майоров даже был осужден за кражу, получив пять лет условно, но на деле Кайбышева это никак не сказалось.

Зато все произошедшее сильно сказалось на здоровье ученого. Он долго и тяжело болел. В 2017 году его не стало.

Санкт-Петербург. Опять китайцы…

Евгений Афанасьев и Святослав Бобышев
 
В марте 2010 года физик, доктор технических наук, профессор Балтийского государственного технического университета «ВОЕНМЕХ» им. Д.Ф. Устинова Евгений Афанасьев вместе с коллегой Святославом Бобышевым были арестованы по обвинению в госизмене. Им вменялась в вину передача Китаю сведений о ракетном комплексе «Булава».

На протяжении нескольких лет ученые в рамках программы развития отношений между Россией и Китаем читали лекции в Харбинском политехническом университете. При этом все темы лекций по работе пусковых установок ракет и специфике ракетных стартов проходили соответствующую экспертизу на предмет содержания сведений, составляющих государственную тайну. 

В защиту Афанасьева и Бобышева выступили более российских 70 ученых. Они отмечали, что сведения, обнаруженные следственными органами на электронных носителях Бобышева и Афанасьева, не были секретными. Однако это никак не повлияло на дальнейший ход событий. Городской суд Санкт-Петербурга не принял во внимание ни одной профессиональной экспертизы, ни одного свидетельского показания. В июне 2012 года процесс окончился обвинительным приговором: Евгений Афанасьев был приговорен к 12 годам и 6 месяцам колонии строгого режима, а Святослав Бобышев — к 12. Ученые своей вины не признали.

Через три года после приговора, весной 2015 года, 62-летний Евгений Афанасьев умер в колонии в Димитровграде — от инфаркта.

По словам его родных, инфаркт был не первым, но на зоне профессор не мог получить должного лечения. Когда ему в очередной раз стало плохо, в колонии даже не смогли снять кардиограмму, а по приезде в городскую больницу Димитровграда стало ясно, что его уже не спасти. Что касается Святослава Бобышева, то в сентябре 2019 года, после семи лет заключения, он вышел по УДО.

Москва. Вновь ЦНИИмаш

Владимир Лапыгин
 
Владимир Лапыгин почти полвека проработал все в том же головном институте Роскосмоса — Центральном научно-исследовательском институте машиностроения (ЦНИИмаш), а также преподавал в МГТУ имени Баумана. Лапыгин участвовал в разработке ракетоносителей, межконтинентальных баллистических ракет и возвращаемых космических аппаратов, созданных в СССР и в России. Много ездил по миру с коллегами. 

В мае 2015 года 75-летнего Лапыгина арестовали по обвинению в госизмене за то, что он переслал китайцам демоверсию программы для расчета аэродинамических характеристик гиперзвуковых летательных аппаратов. Лапыгин, признавая факт передачи программы, вину отрицал, заявляя, что она не была секретной. По его словам, сделал он это для заключения выгодного для ЦНИИмаш контракта, связанного с китайской пилотируемой космической программой «Шэньчжоу».

В 2016 году ученого приговорили к семи годам строгого режима. Супруга ученого просила президента помиловать мужа, но получила отказ. Срок Лапыгин отбывал в колонии строго режима ИК-1 в Твери. В августе 2020 года в возрасте 80 лет был освобожден по УДО. Как рассказал ученый «Новой», пережить срок ему помогла работа в тюремной библиотеке.

Владимир Лапыгин

инженер

«Думаю, я бы там не умер, но никакой другой работы на зоне исполнять я не мог, а без работы тоска. В библиотеке же ты отвлекаешься. Сидишь, занимаешься книгами: либо читаешь, либо отчеты пишешь. У тебя свой столик, никто не мешает, тепло, светло. Целый день не видишь администрацию… Да и библиотека в колонии была очень богатая. Официально говорили, что у нас там 15 600 книг, хотя мне кажется, было поменьше. Но дело не в цифре. У нас там был двухтомник мемуаров Троцкого. Много Солженицына. Шаламов. Было большое юбилейное издание толстой книги «Лубянка». Все пользовалось спросом. И современная литература была. Я работал на выдаче и приемке книг.

Сначала у меня была должность «второй библиотекарь». А потом пришел Алексей Улюкаев (бывший министр Минэкономразвития, в 2017 году осужденный «за получение взятки». — Ред.) и стал работать с нами.

Первый библиотекарь вскоре условно-досрочно освободился, и мы с Алексеем Валентиновичем остались вдвоем. С ним было нормально и комфортно. 

Я боялся, что ближе к дате УДО мне будут чинить разные мелкие пакости: стандартные вещи, когда зеку придумывают «нарушение режима» и заносят это в личное дело. И вот мне этих мелких пакостей не делали, хотя могли.

Есть ли у меня ощущение чего-то потерянного за четыре года отсидки? Знаете, когда в 18-м году президент выступал с большим докладом про гиперзвуковые ракеты (то, чем я как раз занимался), я понял, что если б меня в тюрьму не отправили, мой труд бы был отмечен. То, что меня от работы отвлекли по непонятным мне причинам, что нервы мне и семье попортили — это для меня большая потеря. Сейчас я живу как простой пенсионер, сижу на даче, помогаю дочери и жене по хозяйству. За наукой слежу, слежу и за коллегами по ЦНИИмаш. Кстати, органы ко мне приезжали в лагерь, я же мог выступить как свидетель обвинения. Но из меня свидетеля не получилось.

А картина удручающая: людей берут именно с опытом, в возрасте, имеющих международные связи. Берут и просто ломают людям жизни, отнимают любимую работу и здоровье».

Обнинск. Дело атомщиков

Сергей Калякин
 
Доктор технических наук, директор Физико-энергетического института (ФЭИ) им. А.И. Лейпунского в Обнинске Сергей Калякин был арестован в ноябре 2013 года. Он и трое его коллег — Александр Лукьянов, Алексей Зайцев и Леонид Кеворков — были обвинены в хищении средств, направленных в институт по договорам с проектно-конструкторским филиалом Росэнергоатома. Физик свою вину отрицал.

Независимые наблюдатели отмечали, что истинная причина преследования Калякина — в его разногласиях с руководством Росатома по вопросу управления финансовой деятельностью института. 

Это дело стало одним из ярких примеров солидарности с ученым не только представителей научного сообщества, но и общественных деятелей.

За Калякина вступились писатели, кинорежиссеры и правозащитники. На одном из судебных заседаний суду было представлено свыше 700 подписей коллег в защиту обвиняемого.

На платформе Change.org также велся сбор подписей. Однако Замоскворецкий суд Москвы приговорил Калякина к семи годам колонии общего режима. Двое его коллег, давших показания против него, тоже получили реальные сроки. Условно осужден был лишь один Кеворков.

Впоследствии Мосгорсуд сократил Калякину срок до пяти лет, его атомщик отбывал в колонии в городе Сухиничи, что в Калужской области. В декабре 2016 года лишение свободы ему заменили обязательными работами.

Москва. ЦНИИмаш в третий раз

Виктор Кудрявцев
 
Виктор Кудрявцев, сотрудник головного института Роскосмоса ЦНИИмаш, всю свою жизнь занимался моделированием обтекания ракет-носителей космических кораблей и спутников воздушной средой в ходе старта и посадки. Последние годы до ареста он курировал совместный проект с бельгийским Фон-Кармановским институтом гидродинамики. Проект осуществлялся в рамках партнерской исследовательской программы России и Евросоюза. Проще говоря, институт Роскосмоса получал гранты на исследовательские программы. Обмен информацией с европейцами одобрялся на правительственном уровне. Результаты партнерской работы публиковались в открытой печати в России и за рубежом. Но ФСБ решило такой международный обмен криминализировать.

Два отчета с описанием результатов исследований, которые Кудрявцев отправил в бельгийский институт (отчеты проверялись двумя специальными комиссиями института) ФСБ охарактеризовала как документы, содержащие «секретные сведения» о применении гиперзвуковых технологий в боевых ракетных комплексах «Авангард» и «Кинжал». Летом 2018 года 75-летнего Кудрявцева задержали, вину свою он отрицал, на предлагаемые сделки со следствием не шел, в итоге более года пожилого человека продержали в «Лефортово», следователь отказывался давать ему свидания с родными.

В сентябре 2019-го ученого все же выпустили — он сильно сдавал из-за быстро развивающейся онкологии. Впрочем, следствие не отставало, пытаясь продолжить с больным Кудрявцевым следственные действия и надеясь довести дело до приговора.

«Папа сейчас приходит в себя после очередной «химии», — рассказал «Новой» сын ученого Ярослав Кудрявцев. — Самочувствие переменное, равно как и настроение. Когда получше, выходит с мамой на улицу. Недавно ему исполнилось 77 лет.

Дело в отношении него приостановлено с формулировкой «до выздоровления обвиняемого».

Чтобы его возобновить, надо найти врачей, которые подтвердят выздоровление. Маловероятно, что это удастся сделать… Тем не менее надежда на это не покидает следователя».

А вот бывший ученик и ближайший сотрудник Виктора Кудрявцева Роман Ковалев, занимавший должность начальника Центра теплообмена и аэрогазодинамики ЦНИИМаш, вынужден был пойти на сделку со следствием. Изначально он проходил с Кудрявцевым по одному уголовному делу (они вместе работали на проекте с бельгийским институтом), но когда дал показания против бывшего наставника, его дело выделили в отдельное производство, судили за госизмену в особом порядке — за один день — и все равно приговорили к реальному сроку: семь лет колонии строгого режима. Впрочем, назначенный срок оказался ниже низшего предела (по 275-й статье — от 12 до 20 лет).

Крым и в этом смысле наш

Виктор Прозоров и Владислав Никольский
 
Севастополь. Весной 2020 года стало известно, что Санкт-Петербургский городской суд признал виновным в госизмене и приговорил к 14 годам в колонии строгого режима Виктора Прозорова, бывшего сотрудника Центрального конструкторского бюро (ЦКБ) «Черноморец» в Севастополе. У осужденного также конфисковали имущество. Учитывая, что возраст мужчины 72 года, его срок можно считать пожизненным.

Детали обвинения глубоко засекречены. Про осужденного известно лишь то, что в 90-е годы его бюро обслуживало военно-морские силы Украины. После распада СССР у Прозорова появилось украинское гражданство. В бюро работа главного конструктора была связана с гособоронзаказами: он занимался переоборудованием кораблей и общался с иностранными заказчиками. ЦКБ имело отношение к десантным кораблям на воздушной подушке «Зубр», что стало впоследствии причиной еще одного уголовного дела о госизмене.

Сотрудник петербургского 1-го ЦНИИ (кораблестроения и вооружения ВМФ) Владислав Никольский, как установил суд, в 2011 году по электронной почте пересылал Украине недостающую для ремонта документацию, за что получил восемь лет строгого режима. А «Черноморец» как раз в те годы разрабатывал автономную погружающуюся платформу для транспортировки проданных за рубеж «Зубров». 

Бюро проектировало, в частности, разведкорабль ВМС Украины «Славутич».

В 2014 году ЦКБ «Черноморец» стало российским, а Прозоров получил российское гражданство. Последние годы род его деятельности был связан с регулярными командировками, в том числе в дальнее зарубежье. Прозоров нередко выезжал в Иран и Китай. По некоторым данным, именно в выдаче секретных сведений китайцам его и обвинили.

География ширится. «Шпионов» все больше

Ростов-на-Дону. В феврале 2020 года суд вынес приговор — семь с половиной лет заключения — 66-летнему ученому и изобретателю из Новочеркасска Алексею Темиреву. Ученый был задержан в июле 2018 года, когда своими ногами пришел в приемную ФСБ, чтобы проверить на секретность документы с места работы — конструкторского бюро ИРИС. Его обвинили в том, что он передавал во Вьетнам секретную информацию об оборудовании, которое сам же и создавал вместе со своим аспирантом из этой страны. Коллеги и адвокаты Темирева указывали, что вся информация об этом оборудовании есть в открытом доступе в каждой библиотеке.
Санкт-Петербург. Здесь 2020 год стал «урожайным». Под следствие попал 78-летний ученый, президент Арктической академии наук Валерий Митько, начальник кафедры гидроакустики Военно-морской академии в Санкт-Петербурге. Митько — капитан 1-го ранга запаса, служил на Тихоокеанском флоте в должностях начальника радиотехнической службы — командира боевой части связи надводного корабля и атомной подводной лодки. Всю жизнь специализировался на вопросах, связанных с распространением звука в воде. Занимался военно-морским сотрудничеством России и Китая. Последние четыре года читал лекции в Даляньском морском университете. На момент задержания и возбуждения уголовного дела являлся председателем секции сейсмических явлений Научного совета по проблемам прикладной гидрофизики Санкт-Петербургского научного центра РАН, а также президентом Арктической общественной академии наук Санкт-Петербурга.

Формула обвинения от ФСБ та же: во время своих рабочих поездок в Китай ученый будто бы передавал местным спецслужбам секретные материалы о разработках в области гидроакустики и способов обнаружения подводных лодок. Ученый категорически отрицает свою вину, отмечая, что во время своих лекций оперировал данными из открытых источников.

С ученого, его близких и адвокатов взята подписка о неразглашении. На время следствия его отправили под домашний арест. Приговор впереди.
Томск. В конце сентября 2020 года сотрудниками московского управления ФСБ был задержан 64-летний разработчик источников питания электронных устройств Александр Луканин. Его подозревают в передаче неких засекреченных данных Китаю, в университете которого он преподавал после выхода на пенсию. Коллеги отзываются о Луканине как о талантливом инженере с неоконченным высшим (ушел с середины 4-го курса физико-технического факультета ТГУ, хотя учился на 4 и 5). По словам друзей, его идеей фикс были озонаторы — высоковольтные электронные генераторы, которые производят озон и применяются для очистки воды (вместо хлорки), обеззараживания помещений и воздуха.
 
Александр Луканин

В 2000-х на разработки Луканина обратили внимание корейцы, предложили ему работу, и тот стал регулярно ездить в Корею и даже защитил там патент на озонаторы определенного типа. Когда работа с корейцами подошла к концу, Александр устроился в Институт прочности металлов в Академгородке. Там ему тоже предложили делать озонаторы для систем водоочистки. Сегодня изготовленные им системы установлены в Томской и Кемеровской областях. Затем на разработки Луканина обратили внимание китайцы. В Шэньянском университете он проработал около двух лет. В декабре 2019 года вернулся в Томск. Тут как раз грянул коронавирус, дальнейшая работа в Китае оказалась невозможна, ученый жил в общежитии на небольшую пенсию, так как квартиру оставил бывшей жене.

Спустя девять месяцев за Луканиным в Томск приехала бригада ФСБ из Москвы.

В настоящее время Луканин находится в «Лефортово», на днях ему продлено содержание под стражей. Долгое время к ученому не допускали адвокатов.

Коллеги и друзья изобретателя говорят, что у него никогда не было доступа к государственной тайне. Ему грозит от 12 до 20 лет.

P.S.

«Посадки стали трендом и потому, что уровень обвинителей за эти годы упал, — констатирует напоследок Эрнст Черный. — Следователи расслабленные, уверены в том, что их слепленное кое-как обвинение проскочит через все суды. Так оно и происходит».