Главбуха заставили отдуваться за все «Трансаэро»

История уголовного дела Андрея Ковалева началась с обыска в 2018 году, рассказывает его жена Ирина. Внезапно утром в их скромную квартиру в московском районе Сокольники вломились люди в форме, бегло осмотрели ее и ушли. В следующий раз они вернулись уже в начале июня 2019 года — уже с по-настоящему жестким и обстоятельным обыском: вытаскивали книги с полок, простукивали стены, проверяя, не вшиты ли в них коробки с миллионами рублей или драгоценности, забрали технику, личные вещи и задержали Ковалева на три дня. Из статуса свидетеля главбух перешел в статус подозреваемого, и суд отправил его под домашний арест.

Авиакомпания «Трансаэро», где Ковалев с 2009 по 2017 годы работал главным бухгалтером, к моменту первого обыска уже три года как прекратила полеты и год была официальным банкротом. За собой компания оставила долги на 240 млрд рублей, которые до сих пор безуспешно пытаются взыскать Сбербанк, ВТБ и другие кредиторы. Активы «Трансаэро» в 150 раз ниже ее обязательств, а денег в компании не осталось.

Основатель компании Александр Плешаков, его жена, гендиректор «Трансаэро» до 2015 года Ольга Плешакова, а также мать — глава Межгосударственного авиационного комитета Татьяна Анодина, связям которой приписывали значительную часть успехов компании, — уехали за границу еще в 2015 году. Кредиторы пытаются привлечь их к субсидиарной ответственности в российских судах, но пока безуспешно. Претензий по уголовным статьям к ним нет, а уголовное дело по факту хищений в «Трансаэро», фигурантом которого и стал Андрей Ковалев, было заведено по заявлению самой Анодиной. Еще одно дело возбуждено в отношении конкурсного управляющего «Трансаэро» Михаила Котова, его обвиняют в злоупотреблении полномочиями.

Ковалев провел под домашним арестом полтора года, а в начале декабря 2020 года суд признал его виновным в растрате (ст. 160 УК РФ) и сокрытии от налогов (ст. 199.2 УК РФ) 560 млн рублей и приговорил к семи годам колонии. Сейчас Ковалев сидит в СИЗО-4 в Медведково, ожидая апелляции. «Он пошел туда без вещей, — говорит Ирина Ковалева, — даже не сомневался, что вечером вернется домой». В семье Ковалевых трое детей, младший родился летом 2019 года — когда Андрей Ковалев уже находился под домашним арестом. Родители бывшего главбуха «Трансаэро» — пенсионеры, отец — участник ликвидации последствий Чернобыльской аварии.

Суть дела

События, в результате которых Андрей Ковалев оказался за решеткой, происходили уже после того, как в «Трансаэро» был начат долгий процесс банкротства, а главный фигурант дела — Александр Бурдин, который в ноябре 2015 года, через месяц после того, как «Трансаэро» перестала летать, по просьбе части кредиторов был назначен гендиректором компании и занимал этот пост до 2017 года. По версии следствия, уже в декабре 2015 года, когда в «Трансаэро» было введено наблюдение, Бурдин решил похитить «имущество и средства компании» на 566 млн рублей. Главбух Ковалев предоставил ему информацию об активах и счетах, а затем обеспечил «бухгалтерское сопровождение».

Сначала Бурдин перевел 24 млн рублей на счет подконтрольной ему фирмы-однодневки за аренду склада под парковку 113 автомобилей, а через полгода продал сами автомобили за 47 млн рублей — по мнению следствия, дешевле рыночной цены — и всю сумму пустил «мимо кассы». Затем он арендовал у своего знакомого на деньги компании склады-ангары в Подмосковье за 414 млн рублей и разделил эти деньги со знакомым. В налоговой части обвинения (ст. 199.2 УК) речь идет о сокрытии от бюджета 95,7 млн рублей долга перед межрегиональной инспекцией ФНС №6 — та в счет этого долга наложила взыскание на счет «Трансаэро» в банке «Открытие», а Бурдин перенаправил поступающие в компанию платежи на счета в других банках и их израсходовал.

Перед увольнением в 2017 году Бурдин потратил казенные 46 млн рублей на некие «финансовые консультации», а еще 35 млн расписал на премии себе и сотрудникам компании, в том числе Ковалеву. Бурдин в 2017 году, после первого вызова на допрос, покинул Россию и был объявлен в международный розыск, а сейчас его местонахождение неизвестно. Тогда же, после допроса, страну покинула финансовый директор «Трансаэро» Мария Акчурина, говорит юрист Ковалева. Фигуранткой дела она так и не стала.

Ковалева обвинение называет пособником Бурдина, хотя признает, что прямого корыстного интереса в махинациях он не имел — но помогал оформить сомнительные договоры и обеспечивал бухгалтерское сопровождение сомнительных сделок. Ковалев рассылал дебиторам «Трансаэро» письма с требованием перечислять деньги не на расчетный счет «Трансаэро», а на другой счет компании. Выполнять поручения Бурдина его мотивировала обещанная начальником премия, указано в материалах дела.

Адвокат Ковалева Вадим Казеев утверждает, что в суде не показали ни одного доказательства этих обвинений: ни писем, ни показаний дебиторов, а подчиненные Ковалева и вовсе заявили, что не получали от него подобных указаний. Юрист приводит пример того, как работает судебно-бюрократическая машина: он запросил в «Трансаэро» информацию о платежах из программы Axapta (аналог 1С, который фиксирует все платежи), получил распечатку, из которой видно, что все платежи совершал финансовый департамент, а имен Ковалева и сотрудников бухгалтерии там нет, и предоставил ее суду. Но там сказали, что копию не примут, так как нужен оригинал. По закону «Трансаэро» может выдать его только по запросу суда, но суд отказался делать такой запрос, сославшись на то, что не видит для этого оснований, говорит Казеев.

Абсурд ситуации состоит в том, что Ковалев в «Трансаэро» не занимался даже перечислением денег по указанию гендиректора, объясняет адвокат Ковалева. В крупных компаниях бухгалтерия не занимается платежами, а занимается оформлением их для отражения в бухгалтерском балансе — это называется «бухгалтерская проводка» и делается уже по факту платежа. Это подтверждает глава Межрегионального профсоюза аудиторов, бухгалтеров и финансовых работников Леонид Блинков.

В отличие от Бурдина и финансового директора, Ковалев о побеге даже не думал, говорит его жена, так как был уверен: претензий к нему быть не может, поскольку бухгалтерия «Трансаэро» исключительно вела отчетность. Ковалеву как главбуху не приходилось принимать решения о финансовых переводах — ими занимался финансовый департамент. Подписывать что-либо ему тоже не приходилось.

«У меня сначала возникла мысль: может быть, и следствие, и обвинение не понимают разницы между платежом и бухгалтерской проводкой? — рассказывает адвокат Казеев. — В суде бухгалтеры повторяли: а зачем нам давать указания на перечисления денежных средств, если мы никогда этим не занимались? У нас существует отдельный департамент, который занимается безналичными платежами. Мы подняли должностные инструкции, нашли фамилии людей, которые создавали эти журналы платежей, давайте их допросим. Но суд это не интересовало». Защита просила о назначении бухгалтерской экспертизы, но суд отказал, добавляет он.

Никто не помог

После ареста семья Ковалевых оказалась в полной изоляции, рассказывает его жена. Некоторые коллеги отвернулись от семьи, опасаясь «как бы чего не вышло», другие звонили, но Ковалевы не имели права отвечать и общаться из-за домашнего ареста. С детьми помогают родители Ковалева. 

Поверить, что главный бухгалтер компании с выручкой больше 100 млрд рублей не скопил денег на безбедную жизнь для своей семьи, нелегко, но Ирина Ковалева утверждает, что это именно так. «У него был достойный доход, конечно, мы смогли спокойно закрыть ипотеку. Но другого имущества у нас нет, мы тратили почти все деньги на детей, чтобы обеспечить им счастливое детство, качественное образование, отдых и путешествия», — говорит она.

После ареста мужа Ирина отправилась в приемную бизнес-омбудсмена Бориса Титова и оставила там просьбу о помощи, но получила ответ в духе «суд разберется», рассказывает она. Жалобу не приняли по формальным причинам, объясняет руководитель аппарата центра общественных процедур «Бизнес против коррупции» при аппарате омбудсмена Нина Ткач: если бы обращение поступило от бывшего гендиректора компании Бурдина, делом могли бы заинтересоваться, «но он покинул пределы России, не воспользовался этой возможностью», а проблемы наемных работников Титов не решает.

Расстрельная должность

Бухгалтер в России — человек, с которого наряду с директором компании начинают расследование любого преступления, причем как реального, так и выдуманного, говорит партнер FBK Legal Александр Ермоленко (специализируется на подобных делах). «Исходя из принципов Уголовного кодекса, человек виновен, если похитил деньги, но в случае с бухгалтерами главным вопросом зачастую становится “Знал или не знал о хищениях?”», — говорит Ермоленко.

Но привлекают к уголовной ответственности бухгалтеров нечасто — например, если дело принимает политический оборот, речь идет о борьбе кланов и так далее, уверяет Леонид Блинков из Межрегионального профсоюза аудиторов, бухгалтеров и финансовых работников. Уровень ответственности бухгалтерии в больших компаниях невелик, поясняет он. «В крупных корпорациях есть кассовый узел, наличными заведует главный кассир, а по договорам работает финансовый отдел, выставляя счета, — рассказывает Блинков. — Бухгалтерия же “загоняет” платежи и проводки, по сути — ведет отчетность в программах вроде 1С. Сейчас все настолько компьютеризировано, что любые действия прозрачны. Другое дело, что что-то можно провести мимо отчетности, но здесь уже нужно изучать материалы дела».

Но ситуации, в которых бухгалтер может оказаться реальным виновником преступления, почти исключены даже в вопросах, связанных исключительно с бумажным делопроизводством. Например, уголовным нарушением считается умышленная фальсификация отчетности. Но ее подписывает директор, а не главбух, и именно директор отвечает за выбор контрагентов и платежей по налогам и взносам, говорит президент ассоциации профессиональных бухгалтеров «Содружество» Денис Лысенко. Главбух лишь получает первичные документы, вносит их в учетную программу и составляет отчетность. Платежки тоже проводят только с разрешения директора, поэтому умысла у главбуха не может быть — скорее, как правило, это оплошность, за которую уголовная ответственность не предусмотрена, объясняет он.

«Вопреки расхожему мнению обывателей, главбух — человек бумажной работы, который редко принимает решения, которые оформляются договорами, актами и дополнительными соглашениями, без его подписей, — говорит управляющий партнер “Яблоков и партнеры” Вячеслав Яблоков. — О каких-либо нелегальных финансовых операциях главбуху приходится только догадываться, либо об этом может сообщить руководитель. Но ему дополнительный человек в обвинении никогда не нужен, чтобы не получить квалифицирующий признак группы лиц».

На практике чаще всего главбух становится соучастником мошенничества в составе группы лиц с директором (например, при возмещении «рисованного» НДС), значительно реже вместе с директором обвиняется в уклонении от уплаты налогов, говорит Яблоков. По его словам, тенденция последних лет в части привлечения главбуха к ответственности лежит не в уголовной плоскости, а в гражданско-правовой: бухгалтеров банкротящихся компаний стали привлекать к субсидиарной ответственности по долгам организации.

«В моей практике есть уголовное дело в отношении экс-главбуха строительной компании наряду с руководством фирмы по обвинению в хищении бюджетных средств при строительстве объекта “Роскосмоса” и легализации преступно приобретенного имущества (ч. 4 ст. 159 УК, ч. 4 ст. 174 УК), — рассказывает адвокат адвокатского бюро “Феоктистов и партнеры” Дмитрий Данилов. — По версии следствия, руководитель компании поручил главбуху “обналичить” деньги госконтракта с расчетного счета, и она, зная, что деньги похищены, перечислила их по мнимым сделкам». Но в рамках дела обвинители не смогли доказать, что деньги были похищены и что бухгалтер знала об этом, поэтому привлечь ее к ответственности за хищение не смогли.

Также в практике бюро было дело, где юристы представляли российскую «дочку» иностранной компании, где главбух собирала у кассиров в магазинах наличные и говорила им, что сама вносит деньги на расчетный счет, но похищала их. Ей вменили присвоение в особо крупном размере (ч. 4 ст. 160 УК РФ).

Данилов называет должность главбуха «расстрельной» потому, что на них сильнее всего давят на допросах, могут заставить подписать что-то, воспользовавшись шоком, в результате чего главбух станет фигурантом дела, и уже на следующем допросе следователь сообщает ему, что «руководство почитало ваши показания и дало указание привлечь вас к ответственности».