Судья Высокого суда посчитал, что решение, содержащее математическую ошибку, может привести к «существенной несправедливости» для компании Богатикова, и направил на пересмотр сумму ущерба и ряд пунктов из решения LCIA, касающихся формулы расчета убытка для компании Хабарова.
В России по заявлению Богатикова против Хабарова возбуждено уголовное дело о мошенничестве на 842 млн руб., в октябре он был задержан, а теперь находится под домашним арестом. По версии следствия, после прихода на работу в «Деловые линии» в 2014 году Хабаров обещал Богатикову прекращение проверок в компании и покровительство в обмен на вознаграждение, не имея реального влияния. Защита Хабарова связывала уголовное дело с попыткой заставить его отказаться от взыскания возмещения на $58 млн, присужденного лондонским судом.
Предыстория конфликта
Хабаров в 2014 году покинул пост главы А1 (входит в «Альфа-Групп») и перешел на работу в «Деловые линии», в 2015 году он заключил с основным владельцем компании Богатиковым опционное соглашение на 30% акций компании. Опцион можно было реализовать до февраля 2018 года по цене $60 млн. Богатиков контролировал «Деловые линии» через кипрскую компанию Doglemor, Хабаров планировал стать акционером через кипрскую же Caledor (25% в компании принадлежит А1).
В 2017 году в «Деловых линиях» начался корпоративный конфликт, который привел к отстранению Хабарова от работы в компании. Богатиков пригласил новых партнеров — контроль перешел к «0578 Холдингу», в которой доля Богатикова составляет 43%, Магомедрасула Гаджиева — 25%, Григория Гурария — 12,5%, экс-гендиректора «Нафта Москва» Татьяны Башмаковой — 12,5% и Александра Кобзева — 7%. «Нафта» — это инвестхолдинг российского миллиардера Сулеймана Керимова.
Публично стороны не раскрывали причину корпоративного конфликта. Forbes со ссылкой на решение LCIA писал о том, что разлад в отношениях был связан с налоговыми проблемами «Деловых линий». Компания, говорил Богатиков в суде, исторически уклонялась от уплаты налогов, а одной из задач Хабарова было «обеление» «Деловых линий». В апреле 2017 года Богатиков даже ненадолго был задержан по уголовному делу по факту неуплаты налогов, возбужденному управлением СКР по Санкт-Петербургу. Дело было завершено после того, как Богатиков через юриста Кобзева обратился за помощью к депутату Госдумы Зауру Аскендерову, писало издание со ссылкой на показания Богатикова. После этого в компании появились новые акционеры.
Хабаров посчитал, что опционное соглашение было нарушено, и обратился за возмещением ущерба в LCIA (соглашение, составленное по английскому праву, имело соответствующую оговорку). 21 января 2020 года третейский суд присудил ему возмещение в виде $58 млн. Признать решение в России Хабарову и его компании Caledor пока не удалось, Санкт-Петербургский арбитражный суд в ноябре в таком иске отказал.
Как третейский арбитраж посчитал ущерб Хабарову
LCIA по завершении слушаний попросил стороны согласовать модель оценки компании, исходя из которой можно было бы высчитать стоимость опционных акций, перечисляет события судья Высокого суда Лондона. «Деловые линии» не являются публичной компанией, и их отчетности нет в свободном доступе. Как решил суд, для расчета ущерба нужно было вычесть стоимость опциона ($60 млн) из стоимости пакета опционных акций (30%). Эксперты от Хабарова и Богатикова согласились с тем, что опционные акции можно оценивать исходя из стоимости 30% акционерного капитала компании. «И хотя они использовали одинаковую методологию, результат разительно отличался: [эксперт от Богатикова] господин Сакс счел, что стоимость бизнеса компании составляет $98 млн и, соответственно, опционные акции не стоят ничего, [эксперт от Хабарова] господин Хаберман оценил бизнес в $638 млн, а опционные акции — в $174 млн», — говорится в решении.
Позиция Dolgemor Богатикова основывалась на том, что из-за налоговой задолженности бизнес «Деловых линий» ничего не стоит. LCIA оценил «исторические налоговые обязательства» компании в $90 млн (6,7 млрд руб.), но из-за «опечатки или ошибки в вычислениях» налоговая задолженность привела к повышению стоимости компании, а не к снижению. «По ошибке трибунал не зачел строку 23 (налоговые обязательства) как вычет [из стоимости], но прибавил ее к предыдущим цифрам», — указал судья Высокого суда Лондона. В итоге LCIA оценил стоимость капитала компании в $392 млн, стоимость опционных акций — в $118 млн и ущерб Хабарову — в $58 млн соответственно.
Через два дня после вынесения решения — 23 января — Doglemor попросила LCIA исправить ошибку, что привело бы к снижению стоимости компании до $212 млн и обесценило бы опцион. Трибунал в этом отказал, указав на то, что «внесение исправлений <…> не привело бы к воплощению истинных намерений [арбитров] возместить значительный ущерб». Арбитры также заявили, что не считают компенсацию убытков Caledor «избыточной или недостаточной». «Очевидно, что имело место преувеличение со стороны Caledor и преуменьшение со стороны Doglemor, помноженное на удерживание представителями Dolgemor документов, которые показали бы, что так это и есть на самом деле».
Что решил Высокий суд Лондона
После отказа LCIA Doglemor Богатикова обратилась в Высокий суд Лондона, который решил, что присужденное Хабарову возмещение «несправедливо». «Даже если бы у Высокого суда была весомая причина не вносить математическую коррекцию, эта причина не отрицала бы факта существования существенной несправедливости», — рассудил арбитр. Обе стороны конфликта согласились с тем, что при наличии такой несправедливости решение LCIA должно быть изменено, но разошлись в том, в какой части.
Представитель Doglemor просил суд изменить лишь ту часть решения, которая связана с математической ошибкой. Защитник Хабарова, наоборот, заявил, что пересмотр должен быть широким и затронуть оценку маржи компании по EBITDA (рентабельность после уплаты налогов), средневзвешенного капитала и налоговых обязательств. Судья согласился с ними лишь отчасти, указав на то, что оценка рентабельности по EBITDA «Деловых линий» была «спекуляцией на недостаточных доказательствах». Поэтому он попросил LCIA исправить математическую ошибку, достичь окончательной позиции по оценке рентабельности компании после уплаты налогов и рассчитать сумму убытка Caledor исходя из новой маржи по EBITDA.
В решении не говорится о том, как изменение показателя рентабельности компании может повлиять на сумму возмещения. Но арбитры LCIA объясняли в своем отказе Doglemor, что если бы результатом исправления математической ошибки в решении стала бы потеря Caledor Хабарова $4 млн, а не $58 млн, то они бы тщательно пересмотрели анализ EBITDA, чтобы «механический подход не привел к расчету оценки ущерба, которая была бы недостаточной».
Кирилл Бабаев, член правления А1 (владеет 25% Caledor), сказал РБК, что «при расчете цифры долга учитывалась модель, на которую арифметическая неточность никак не влияет». «Мы считаем, что ошибки, безусловно, должны исправляться, но согласны с мнением суда, что исправление не приведет к какому-либо существенному изменению суммы, которую должен выплатить Александр Богатиков», — отметил Бабаев.
Адвокат Богатикова Иван Писков сказал РБК, что решение Высокого суда «корреспондирует недавнему определению российского суда об отказе в признании решения LCIA». «Высокий суд Англии согласился с нами в том, что решение LCIA в части определения убытков было фундаментально несправедливым, поскольку содержало простую, но очень серьезную ошибку, которую трибунал отказался исправлять», — указал адвокат. Защита Богатикова стремится «обеспечить справедливое рассмотрение этого дела», заключил он.
РБК
Внимание! Мнение авторов может не
совпадать с мнением редакции. Авторские
материалы предлагаются читателям без
изменений и добавлений и без правки ошибок.
