О том, что Republic внесли в реестр СМИ — «иноагентов», я узнал из новостей в телеграме. Был вечер пятницы [15 октября], я смотрел с подругой сериал, проверил в смартфоне новости — а там такое. Пришлось заканчивать приятный вечер и срочно решать вопрос о размещении на сайте пресловутых плашек (журналисты называют их «*****» [бессмысленной херней], термин прижился), давать комментарии коллегам, писать обращение к читателям. Никаких уведомлений заранее мы, естественно, не получали.
В реестр внесли ООО «Москоу диджитал медиа». Это юрлицо — учредитель СМИ Republic Magazine и компания, которая осуществляет всю нашу хозяйственную деятельность — выплачивает зарплаты и гонорары, оплачивает услуги, заключает договоры и так далее. Это полностью российское юрлицо, его учредителем является Наталья Синдеева, директором — Александр Винокуров.
Как устроен Republiс и на что он живет?
Republic полностью живет за счет платной подписки. 95% наших материалов скрыты за пейволом, читатели платят за доступ к ним. Это работающая модель. У нас больше десяти тысяч активных платных подписчиков. В год продается порядка 45 тысяч разных подписок (годовых и месячных). Подписка для физлица стоит 580 рублей в месяц или 4800 в год, а для юрлица — 14 800 в год. Мы публиковали информацию о нашей выручке в 2019-2021 годах. Например, в 2020 году мы получили 53 миллиона рублей выручки, продав 46 694 подписок, средний чек составил 1137 рублей.
У нас нет ни грантов, ни дотаций, ни субсидий, ни иностранных, ни отечественных. У нас нет даже рекламы. Помимо подписок, есть еще донаты, но они занимают очень небольшую долю в общем объеме выручки — думаю, меньше процента. Мы не ведем специальной кампании по привлечению донатов, это просто опция для читателей отблагодарить отдельные журналы, из которых состоит Republic.
Republic называет себя «Платформой профессиональной журналистики». У нас довольно необычное для СМИ устройство: нет строгой «властной вертикали» в редакции. Republic состоит из нескольких (сейчас их 14) журналов, у каждого из которых есть главный редактор. Главный редактор сам определяет информационную политику своего журнала и несет за нее ответственность. Например, журнал «Власть» возглавляет Иван Давыдов, «Мнения» — Андрей Синицын, «Книги» — Александр Туров и так далее. Редакторы и пишут сами, и заказывают тексты приглашенным авторам. Есть журнал, состоящий из одного человека, — «Кашин». Олег Кашин там редактор и единственный автор. У редакторов разные политические взгляды, разные вкусы, разный стиль, так что Republic — издание довольно разнообразное.
Необычна и система оплаты труда в Republic. Это, можно сказать, кооператив, в котором каждый зарабатывает столько, сколько читаются тексты его журнала. Все входящие деньги делятся на две части: 30% идет на административные расходы, 70% — на редакцию. Дальше эти 70% распределяются так. Наша внутренняя система аналитики считает, как много читали разные тексты разных журналов и начисляет им роялти в зависимости от количества прочтений и длины текстов. Какую-то часть денег редакторы тратят на оплату труда авторов, часть забирают себе за редактуру и управление журналом. Доходы получаются более или менее соответствующие рынку труда.
При этом деньги конкретного подписчика идут только в те журналы, которые он читает. Если вы наш подписчик и читаете только журнал «Власть», а журнал «Кашин» не читаете, то ни копейки ваших денег не попадет в журнал «Кашин». И наоборот, если вы каждый день читаете свежую колонку Олега Кашина, а больше ничем на Republic не интересуетесь, то 30% от ваших денег мы возьмем на административные расходы, а остальные 70% передадим исключительно в журнал «Кашин».
Есть ли у Republic «иностранное финансирование»?
Среди наших подписок наверняка есть иностранцы. Говорю «наверняка», потому что не знаю точно: мы не запрашиваем у покупателей подписки информацию о гражданстве. Но не так давно мы проводили опрос наших платных подписчиков через Google-формы и получили ответы почти полутора тысяч респондентов. Выяснилось, что лишь 69% наших платных подписчиков живут в России, а еще 31% — в самых разных странах: Украина, Казахстан, Беларусь, США, Германия, Израиль, Латвия и так далее. В том числе, как мы понимаем, среди наших читателей много людей, эмигрировавших из России. Они могут являться гражданами России, могут не являться — мы этого не знаем.
Я запросил у бухгалтерии данные о платежах от иностранных юрлиц. За последние три года (2019, 2020, 2021 годы) не было платежей нерезидентов, за исключением обычной оплаты подписок для юридических лиц. Самый крупный платеж от нерезидента — 74 тысячи рублей в 2019 году, это оплата пакета из пяти подписок. В целом за 2020 год мы получили от иностранных юрлиц за подписки менее 200 тысяч рублей, это 0,38% нашей выручки. Среди подписчиков есть дипломатические представительства, есть корпункты иностранных СМИ. Возможно, Минюст посчитал эти платежи иностранным финансированием. Но в таком случае можно привлечь, условно, «Комсомольскую правду» за то, что посольство Германии подписалось на нее. Если у нас запрещено продавать продукцию СМИ иностранцам — наверное, надо как-то об этом объявить. Мы исходим из того, что не должны отказывать иностранным организациям и гражданам в оплате подписки.
Статус «агента» подразумевает, что ты действуешь по чьим-то указаниям и представляешь чьи-то интересы. Оплата подписки от жителя Израиля или посольства европейской страны не оказывает на редакционную политику Republic никакого воздействия, так что считать это основанием для внесения в список «агентов» мне кажется абсолютно неверным. Понятно, что в целом закон вредный, дискриминационный, антидемократический и направленный против свободных СМИ, но даже в рамках этого закона решение выглядит абсурдным.
Что будет с Republic дальше
Конечно, теперь перед редакторами и авторами возникают риски признания «иностранными агентами». Все всё понимают, но настроены работать. Один автор мне даже сказал, что будет рад, если его признают «иноагентом», потому что это почетно. Пришлось его разочаровать тем, что на самом деле шансы признания персонально его «иноагентом» довольно малы.
У нас, возможно, закроется один журнал, но «иноагентство» тут стало скорее поводом, потому что показатели журнала и так были не очень высокими и его редактор устал от работы (хотя журнал, на мой взгляд, классный). Но это тоже часть саморегулирующейся системы Republic — те журналы, которые не вписываются в нашу модель, вынуждены закрываться, на их месте открываются новые.
В пятницу вечером, когда нас только внесли в реестр, коллеги-журналисты звонили и спрашивали, как это отразится на подписчиках. Я говорил, что мы пока сами точно не знаем. Теперь могу сказать, что решение Минюста на подписчиков повлияло позитивно. У нас за выходные был такой всплеск подписки, которого в обозримом прошлом не случалось никогда. Отписки же были на обычном уровне (в подписной модели отписки случаются каждый день, это нормально — надо просто стараться, чтобы подписок было больше).
Несколько человек нам написали, что отписываются, так как нас признали «иноагентами». Думаю, возможно, это государственные служащие или силовики, которые решили перестраховаться. Никакой ответственности для тех, кто платит или донатит «иноагенту», нет. Но из-за волны репрессий некоторые стали путать понятия «экстремистской организации», «нежелательной организации» и «иноагента» и плохо понимают, что закон позволяет, а что — нет. Но все-таки почти никто из наших читателей не поддался панике, за что мы им в Republic очень благодарны. У нас ведь действительно никого кроме читателей нет: ни спонсоров, ни инвесторов.
Мы начали маркировать материалы, как и требует закон. Но посовещавшись, решили немного сократить текст уведомления, убрав из него упоминание об иностранном юридическом лице. У нас российское юридическое лицо, мы подчиняемся закону и сообщаем, что внесены в реестр, но публиковать все громоздкое уведомление, с нашей точки зрения, — значит просто вводить людей в заблуждение. Не все юристы с этим согласятся, но мы решили, что это вполне удовлетворяет требованиям закона.
Пока главной головной болью выглядит отчетность, которую нам предстоит сдать в Минюст через три месяца. Мы пока не понимаем, насколько подробно нужно отчитываться о платежах, ведь у нас их десятки тысяч в год. И информацию о пользователях мы собираем минимальную, паспорт ни у кого, понятно, не спрашиваем, имен не знаем. Надеемся, что получим от Минюста разъяснения.
Пока мы запросили у Минюста информацию, что же они считают нашим «иностранным финансированием». Ответ должен прийти в течение семи дней, после чего будем принимать решение о подаче иска. Шансов выиграть мало, но в процессе можно по крайней мере уточнить позицию Минюста. Есть совсем крохотная вероятность, что в суде Минюст удовлетворится нашими объяснениями, согласится, что продажа подписок — это не «иностранное финансирование», и изменит позицию, но надеяться на такой исход не стоит.
За что же тогда Republic признали «иноагентом»
Сейчас многие спрашивают, а за что на самом деле вас внесли в реестр? У меня нет ответа на этот вопрос. Может быть, не понравился какой-нибудь конкретный текст, может быть, «по совокупности заслуг», а, может быть, это уже просто инерция репрессий — надо кого-нибудь каждую пятницу признавать «иностранным агентом», ну вот — признали Republic. Последнее при нынешнем градусе безумия мне кажется даже более вероятным. Тем более, одновременно с нами в реестр внесли «Росбалт», учрежденный женой друга Путина (директор издания — Наталия Черкесова, жена Виктора Черкесова, который в 1998 году был назначен первым заместителем директора ФСБ, тогда ведомством руководил Владимир Путин; СМИ называли Черкесова соратником Путина, — прим. «Медузы») помеченный твиттером как «Государственной издание».
Размышлять о том, «за что», мне кажется даже вредным как редактору и журналисту. Есть риск, что невольно включится самоцензура и ты начнешь думать что-нибудь вроде: «Может, обойти тут острый угол, может, написать помягче, может не выносить фамилию „Путин“ в заголовок?..». А то ведь признают «иноагентом» персонально, вот тогда тяжко будет. Но я для себя давно решил, что пытаться лавировать и как-то не попасть под многочисленные запреты нашего законодательства — бессмысленно. Надо писать что хочешь и что думаешь, оставаясь, конечно, в рамках закона, профессиональной этики, здравого смысла. Поэтому я надеюсь, что ни на меня, ни на коллег эта ситуация не повлияет и редакционная политика Republic останется прежней.
Есть и обратный риск — обозлиться на власть, почувствовать себя партизаном и решить, что надо «как следует вдарить в ответ». Это тоже, на мой взгляд, неправильно. Наш личный опыт не должен искажать нашу оптику. Воздействие будет, но надо его замечать и нивелировать. Я думаю, лучше всего работать как работали, стараться просто не обращать внимания на «иноагентство». Ну признали и признали. Дурацкое время, много маразма, очень душно. Но когда-нибудь это закончится.
Медуза
Внимание! Мнение авторов может не
совпадать с мнением редакции. Авторские
материалы предлагаются читателям без
изменений и добавлений и без правки ошибок.
