«Циферблат» — не единственный успешный проект Митина. Еще до него бизнесмен открыл в Москве «Дом на дереве», посетители которого могли оставить добровольное пожертвование. А в 2017-м он создал загородный отель «Болотов.Дача», постояльцы которого могут пользоваться инфраструктурой гостиницы, не бронируя при этом номер.
Новый проект Митина значительно превосходит предыдущие по масштабам. В этот раз бизнесмен замахнулся на собственное королевство со сказочным названием «Шато Шапито». Проект создают в Грузии, а затем хотят распространить на весь мир. Мы поговорили с Иваном и узнали о миссии «Шато Шапито», его планах и нюансах запуска проекта в пандемию.
Как вам пришла идея создать свое королевство?
— Есть некий формальный ход событий, а есть внутренний. Внешние обстоятельства периода, когда я рос, меня травмировали, и я создавал места, которые хотя бы не травмируют, а кого-то, может, и вылечивают. Буквально в этом году я разобрался в себе и понял, что всю жизнь создавал места для своего внутреннего ребенка, который застыл в развитии в возрасте 4–5 лет. В таких местах этот ребенок может ощущать эмоциональную безопасность, но сам я никогда не чувствовал себя там комфортно. Потому что с внешней стороны всегда был дипломатом и человеком, который прятался и всего боялся.
Я двигался в этом векторе, начиная с маленького места в центре Москвы. Это и объясняет, почему в новом проекте все такое волшебное: игра, сиятельства, королевство и так далее. Потому что есть такая практика: чтобы вырастить этого внутреннего ребенка, ему нужно стать значимым взрослым. Ты берешь его за ручку и проходишь с ним вместе определенный путь. Так что «Шато Шапито» — это такое место, куда можно приехать, взять за ручку своего внутреннего ребенка и вырасти вместе с ним.
А если про формальные причины говорить?
— Со временем возникло понимание, что мне нравится делать загородные проекты, потому что в них мне комфортнее создавать ту атмосферу, которую я уже научился делать в городе. Мы довольно успешно сделали «Болотов.Дачу» и «Болотов.Деревню», и я понял, что мне хочется сделать что-то еще, но на международном уровне.
К сожалению, в России такая политическая и ментальная обстановка, что довольно сложно делать международный проект, привязанный к физическому месту. Мне не нравилось, что происходит в моей стране, поэтому я эмигрировал в Израиль. Затем начал думать, где бы я хотел запустить что-то вроде «Болотов.Дачи» и вспомнил про Грузию, в которой был несколько раз.
Грузия — прекрасная страна, живописная, сюда до пандемии ездили туристы со всего мира. Из России тоже народ едет и даже эмигрирует. Вся аудитория «Циферблата» и «Болотов.Дачи» так или иначе любит Грузию, готова сюда приезжать, это недалеко. Таким образом, я становлюсь посередине между западным миром и той аудиторией, которая меня знает.
Мы стали искать землю, некий художественный образ, и так слово за слово появилась эта концепция. Изначально предполагалось, что это будет отель с необычным антуражем, своеобразный аналог «Болотов.Дачи». Но из-за пандемии и моей внутренней эволюции концепция переросла в королевство, которым мы все совладеем. Это стало больше про комьюнити, про пользу миру, а финансовая мотивация хоть и есть, но отошла на второй план.
«Шато Шапито» устроено как акционерное общество: вкладываясь в вас, люди становятся «вашими сиятельствами» и получают возможность какое-то время у вас жить. А можно приехать к вам без инвестиций, то есть как постоялец?
— Конечно. Пока что у меня нет идеи делать это закрытым сообществом. Мне вообще такая идея не нравится, потому что эти сообщества неизбежно тухнут и превращаются в секты. У нас инвесторы получают «вечные дни» — право бесплатно жить в «Шато Шапито» сколько-то дней в году. Но для инвесторов выделена лишь половина инфраструктуры, вторая — для постояльцев.
На треть денег, которые дает нам инвестор, мы строим для него дом. Еще на треть — дом для гостей, которые будут приезжать за деньги, а на оставшиеся деньги — инфраструктуру: ферму, ресторан, мастерские и прочее. Плюс «вечные дни» можно передавать, бесплатно или за деньги, а можно вложиться, построить себе отдельный домик и жить в нем бессрочно, 365 дней в году. Еще можно его сдавать и зарабатывать на этом деньги.
Я полагаю, что постепенно будут появляться все новые желающие к нам въезжать, поэтому мы хотим создавать территории по всему миру. «Вечный день» будет работать везде: если дальше мы решим развиваться в Израиле, то человек сможет потратить его как там, так и в Грузии.
Я не думаю, что все, кто вложился в наш проект, будут сами использовать все свои дни. Поэтому гостей, которые не являются частью закрытой тусовки, будет много. Мне кажется это важным, в противном случае у нас начнется тухлый междусобойчик.
«Шато Шапито» расположен недалеко от национального парка Лагодехи, в 140 км от Тбилиси. Это 12 гектаров земли с разнообразными домиками, сказочным лесом, фермой, мастерскими и многим другим. Изначально для гостей хотели построить 20 сафари-тентов, привезти 15 старых грузинских домов и столько же отремонтированных трейлеров. Также людей планировалось размещать в цыганских кибитках и домах на деревьях.
Прием гостей должен был начаться весной прошлого года, однако пандемия внесла в эти планы коррективы. В марте Грузия закрыла границы из-за распространяющегося коронавируса. В результате в «Шато Шапито» остались трудиться волонтеры, а концепцию проекта решили пересмотреть.
Из-за пандемии у вас не было шанса полноценно открыться, но люди в вас все же вкладываются. Расскажите, как вы находите инвесторов и кто вообще эти люди?
— Сейчас у нас такой этап, когда со стороны все выглядит максимально недостоверно: мы еще не собрали достаточно денег, и прошло мало времени, чтобы мы тут все построили. Одно дело — купить «вечный день», когда стоит готовый дом, и человек понимает, как там все обустроено. Но сейчас мы продаем идею и концепцию, на этом уровне к нам присоединяются единомышленники.
В основном я пишу проникновенные посты в Facebook, и это притягивает людей, потому что им кажется важной сама идея проекта. Пока что это работает лучше всего. При этом сейчас условия максимально выгодные. «Вечный день» можно купить за 160 долларов, а к концу привлечения финансирования он будет стоить около 300 долларов.
Пандемия сильно сдвинула ваши планы?
— Основное, что сделала пандемия, — это поменяла концепцию проекта с артхаусного, но коммерческого, в сторону социального эксперимента по созданию сообщества граждан мира, в котором люди чувствуют себя эмоционально хорошо и поддерживают друг друга. В этом основная миссия, и, возможно, в какой-то момент нам надо будет вводить что-то вроде цензуры, определяющей, кто сможет стать нашим сиятельством.
Будет странно, если мы за мир во всем мире, за отсутствие границ, эмпатию, любовь и открытость, а к нам постучится депутат Госдумы РФ. Если у человека совсем противоположные взгляды, то зачем нам друг друга мучить? Но при этом он сможет приехать как гость, заплатив деньги.
В «Шато Шапито» акционеры смогут принимать участие в голосовании, решать, как будет развиваться проект, куда мы направим прибыль и что будем делать дальше. Хотелось бы по крайней мере на старте иметь какое-то единое мышление, чтобы не погрязнуть в склоках.
Такая цензура не будет проявлением дискриминации? Вдруг не понравившийся вам человек встал на путь исправления, а вы…
— Если человек встал на путь исправления, это ведь видно. Пусть напишет об этом публично.
У меня нет готовой системы, я ее не ввожу, и, может, ее вообще не будет. Потому что обычно продукт является классным модератором сам по себе. Думаю, у нас может быть клубная система, и люди будут присоединяться к нам по рекомендации. Может, будут и инструменты лишения «гражданства» за что-то.
Не боитесь, что со временем акционеров станет много и принимать решения будет сложно?
— Один из смыслов проекта — поэкспериментировать. Все говорят про электронную демократию, децентрализацию, но на практике этого практически нигде нет. Странно будет, если первая территория такого способа принятия решений будет целой страной, с младенцами, пенсионерами и воинствующими соседями. Поэтому классно было бы начать с чего-то небольшого.
То, что мы создаем, — это некое предприятие. У нас есть операционная команда и некий процесс, решения относительно которого лежат на ней. Мы можем коллективно определить границы по поводу принятия решений. Например, команда будет заниматься процессами, связанными с заездом гостей, мероприятиями, фермерством и так далее.
Акционеры станут решать, куда нам направлять прибыль. У нас будет определенный месяц, когда мы будем описывать идеи, создавать фонды, куда хотелось бы направить деньги. Например, на собачьи будки, строительство библиотеки или поддержку местного населения.
Например, у тебя есть какая-то доля в компании. Если бы ты получал деньгами, то получил бы 1000 долларов, но на эту сумму у тебя появляется право голоса. Ты можешь 100 долларов закинуть в Дом осла, 300 — на библиотеку на дереве, а 600 — на покупку территории в Мексике.
Если совсем погружаться в дебри демократии, то у меня есть предположение, что должны быть эксперты по областям, которым люди смогут отдавать свои голоса. Например, все, что касается электрики, я отдаю Васе, а оплат по бухгалтерии — Оле. В любой момент можно будет забрать у них голос, передать другому или начать пользоваться самому. Так политики в режиме реального времени будут терять силу голоса или наращивать ее.
Как вы пережили начало пандемии?
— Я был главным паникером. Еще в январе я говорил, что нам всем конец, и все так и вышло. Не могу сказать, что моя прозорливость сильно нам помогла, но благодаря моей настойчивости нам удалось принять тот факт, что нам не надо строить 20 небольших хижинок, чтобы принимать гостей и инвесторов. Не было смысла их строить, так как никто не приедет, но был смысл пустить весь ресурс на ферму.
В начале пандемии в «Шато Шапито» было 20 человек. В основном мы ходили на ферму, вырастили около 4 тонн всякой еды и ели это сами каждый день. Раз в неделю мы продавали за дорого наборы в Тбилиси, что позволяло нам получить деньги на мелкие расходы. Это был интересный опыт, но все были в небольшой депрессии.
О зарплате, наверное, вообще речи не шло?
— Тем, кто остался, мы сказали: есть шанс, что вы никогда ничего не получите, что мы не знаем, чем это кончится, и что проект перестал существовать в старом виде. После этого кто-то уехал, а кто-то остался. Но мы сказали, что, если будет возможность когда-нибудь деньги вернуть, мы это сделаем, но обязательство такое брать на себя не готовы. Большую часть этой задолженности мы в итоге вернули.
К вам приезжало немало волонтеров из-за рубежа. Кто-то из них застрял с вами на этот период?
— Год назад, с ноября по март, к нам приехало больше 100 волонтеров из 25 разных стран. Например, у нас был швейцарец, у которого в Грузии застрял дом на колесах. Он не успевал уже на нем никуда уехать, поэтому улетел в Швейцарию, а свой дом оставил нам. Это сильно нам помогло: еще одному человеку из команды было где жить.
В самый сложный период у нас были экспаты, которые застряли в Грузии и не особо хотели уезжать. Они приехали в нашу осознанную постапокалиптическую секту, чтобы переждать все это. Таких было несколько человек: немцы в своем доме на колесах, французы, мексиканцы-индийцы. А до пандемии были моменты, когда русских было меньшинство. Бывало, сидишь ты в этом «Шато Шапито», а там 25 человек, из которых 17 — французы. Было прикольно.
В своем Telegram-канале вы писали, что искали волонтеров через Tinder. Это правда?
— В основном иностранцы приезжали к нам через сайт Workaway. Это большая международная движуха волонтеров с кучей мест по всему миру, куда волонтеры могут приехать и пожить. Я там разместился, и проект вызвал большой интерес. Даже зимой, когда еще ничего не было и половина людей, включая меня, спали в пустой комнате, у нас все равно было много народу.
В какой-то момент Workaway перестал работать, потому что никто не мог приехать в страну. Мой Facebook тоже не работал, так как в основном мои друзья находятся в России и не могут приехать. Наш Instagram тоже не работал так, чтобы грузины и грузинки приезжали к нам как волонтеры.
И тогда я создал профиль в Tinder и написал: «Ищу волонтеров на ферму». Меня залайкала куча народу, которые были готовы приехать, но у меня началась совсем тяжелая стадия депрессии, личных разборок, и я так никого и не позвал. Но в целом, мне кажется, из этих 40–50 людей кто-нибудь да доехал бы.
Вы ставили перед собой задачу собирать каждый день по 1000 долларов инвестиций. Удается?
— Я эту цель поставил совсем недавно, несколько недель назад. По-моему, все удается. Бывает такое, что в один день не приходит ничего, а на следующий — сразу 2–3 тысячи долларов. Так что в целом такой темп удается держать. Сейчас есть некое отставание, но при этом есть несколько желающих сразу дать много. Мы с ними какие-то формальные дела сейчас обсуждаем, и если они не отвалятся, то мы нагоним и перегоним этот темп.
С такими инвестициями вы рассчитываете, что к апрелю запустите глэмпинг на 40 человек?
— Да, у нас уже готова большая часть инфраструктуры. Есть здание ресторана, кухня, мы провели газ, он работает. Сейчас проводим электричество. У нас есть здание с душами и туалетами, большой септик, четыре хижины. То есть нам не так много надо, чтобы этот все закончить.
Конечно, это далеко не конечный вид проекта. Собирать по 1000 долларов в день означает, что на проект мы будем собирать еще восемь лет. Это не тот темп, который нам нужен.
Сейчас есть некоторое недоверие ко всему, потому что мы просто рассказываем идею, а границы закрыты. Я не рассчитываю, что человек даст мне по Skype 50 тысяч долларов просто потому, что я такой красивый и хороший.
Есть много людей, которые хотят вложиться в год, кто-то хочет переехать сюда жить, кто-то — инвестировать, иногда приезжать, по большей части сдавать и на этом зарабатывать. Но, безусловно, все они хотят сначала сюда приехать. Я их прекрасно понимаю, и для них мы этот глэмпинг и строим.
Какая у вас задача-максимум на 2021 год?
— Сейчас жизнь потихоньку возвращается. К нам просочились два француза-волонтера, а через пару дней приедут немка и швед. Грузия объявила, что открывает границы для всех, кто с вакциной, а туристам из Евросоюза, Израиля и США достаточно отрицательного теста, чтобы сюда приехать. Так что сейчас начнутся ежедневные полеты, и народ повалит к нам опять.
В этом году мы хотим достроить глэмпинг и после него начать привлекать деньги на строительство полноценных домиков. В них можно будет жить круглый год, будет душ и туалет. Или какие-то дома на деревьях без этих удобств, но достаточно комфортные, круглогодичные.
Собственно, план на этот год — набрать достаточное количество инвестиций, чтобы можно было построить как можно больше таковых. Параллельно будем развивать инфраструктурные объекты, но, когда мы построим глэмпинг и будем сдавать его за деньги, это позволит нам не зависеть от инвестиций в плане зарплаты и мелких расходов.
Понятно, что это будет работать только в теплое время года. Так что очень хочется к октябрю собрать какое-то количество денег и построить хотя бы 4–5 полноценных домиков. На них можно будет зарабатывать и зимой, а значит, в этом плане уже не зависеть от инвестиционных потоков.
Компания
Внимание! Мнение авторов может не
совпадать с мнением редакции. Авторские
материалы предлагаются читателям без
изменений и добавлений и без правки ошибок.
Мэр Омска пострадала от коммунального беспредела, упав в лужу во время инспекции аварийных домов