По данным “Ъ”, уголовное дело по факту особо крупного мошенничества (ч. 4 ст. 159 УК РФ) главное управление по расследованию особо важных дел СКР возбудило в октябре 2019 года. Поначалу фигурантов в нем не было, позже подозреваемыми стали бывший начальник главного управления международного сотрудничества УД президента РФ Сергей Болховитин, который курировал ФГУП «Предприятие по управлению госсобственностью за рубежом» («Росзагрансобственность»), экс-заместитель гендиректора ФГУП Ольга Неги и глава германской компании H&S Management Gmbx (в российских правоохранительных документах именуется ХиС) Андрей Гардт. Отметим, что господин Болховитин умер в 2017 году, господин Гардт числится в международном розыске.
Как говорится на официальном сайте ФГУП «Росзагрансобственность», организация занимается «управлением недвижимым имуществом жилого и нежилого назначения за рубежом, проектированием, строительством, реконструкцией, ремонтом и эксплуатацией административных, общественных, жилых, производственных и непроизводственных зданий и сооружений и других объектов федеральной собственности за рубежом и на территории Российской Федерации».
История, которая легла в основу уголовного дела, относится к концу 2011 года. В сентябре между УД президента и международной общественной организацией «Федерация мира и согласия» (МОО ФМС) было заключено соглашение о добровольном возмещении ущерба.
Дело в том, что организация реализовала предоставленную ей в Финляндии российскую недвижимость с нарушением действовавшего тогда законодательства РФ. Речь шла о сумме €1,7 млн.
Однако, как считает СКР, «не позднее» середины ноября 2011 года господа Болховитин, Неги и Гардт вступили в преступный сговор с целью хищения этих средств. Реализуя его, говорится в деле, господин Гардт направил во ФГУП коммерческое предложение о предоставлении сервисных услуг, в том числе по реализации проекта о реконструкции и обустройстве принадлежавшего России особняка на бульваре Сошо в Париже (весь проект оценивался в €4,5 млн, а господин Гардт брал на себя поставку мебели и оргтехники на €2,8 млн). Госпожа Неги, в свою очередь, почти одновременно якобы дала подчиненным устное указание о подготовке справки о необходимости закупки мебели для парижского объекта. Господин Болховитин эту справку утвердил. Затем, по версии следствия, он, решив «ввести в заблуждение» тогдашнего управляющего делами президента РФ Владимира Кожина, подготовил для последнего письмо о необходимости направить средства, которые готово перечислить МОО ФМС, именно на закупку мебели. Получив согласие и подпись господина Кожина, господин Болховитин, следует из материалов дела, направил в МОО ФМС письмо об изменении условий соглашения о возмещении ущерба. Новое соглашение, согласно версии СКР, подготовил господин Гардт. В итоге на счет его фирмы в декабре 2011 года было перечислено €1,7 млн, однако мебель он так и не поставил. Это обстоятельство и привело к возбуждению дела о мошенничестве.
В ходе расследования из «большого дела» осенью прошлого года было выделено в отдельное производство дело в отношении Ольги Неги. А в декабре она неожиданно оказалась под арестом в СИЗО. Причиной оказалась путаница с датами юбилея ее матери. Как рассказали “Ъ” в окружении госпожи Неги, у ее матери существуют разночтения в дате рождения: на самом деле она появилась на свет в ноябре 1940 года, а по документам — в декабре. На ноябрьский юбилей госпожа Неги и отпросилась у следователя. А через месяц он направил ходатайство в суд о заключении женщины под стражу, мотивируя это тем, что она его обманула, назвав неправильную дату рождения своей матери. Таким образом якобы были нарушены условия подписки о невыезде.
Защита, как следует из столичной судебной базы, не раз обжаловала постановление о заключении в СИЗО. При этом адвокаты отмечали, что Ольга Неги с самого начала расследования в отношении нее безукоризненно являлась по всем повесткам следователя. В декабре, когда следователь хотел вызвать ее на допрос, по материалам защиты, он ежедневно являлся к ней домой с повестками и мог лично наблюдать, что она находится в тяжелом состоянии. В итоге ее госпитализировали, но затем перевели в другую клинику, врачи которой допустили проведение следственных действий с обвиняемой. При этом мобильный телефон, в котором содержалась переписка госпожи Неги со следователем о том, что он разрешает ей съездить в Санкт-Петербург, был изъят, но к делу в качестве вещдока не приобщен. Как говорят в окружении обвиняемой, этот факт стал поводом для обращения к главе СКР Александру Бастрыкину.
Защита Ольги Неги обстоятельства дела не комментирует. Однако, как считают в ее окружении, арест мог понадобиться для того, чтобы оказать давление на обвиняемую с целью, чтобы она взяла сомнительную сделку на себя.
Дело в том, говорят ее представители, что ни на одном документе, связанном с мебельной аферой, подписи госпожи Неги нет. Очных ставок с другими фигурантами, которые к сделке имели непосредственное отношение, по понятным причинам (один умер, другой — за границей) не проводилось. Обвинения против госпожи Неги строятся в основном на показаниях бывшего высокопоставленного сотрудника ФГУП, который сам привлекался к уголовной ответственности по делу о махинациях с российским имуществом в Финляндии. Между тем срок давности по уголовному делу (десять лет) скоро истечет, поэтому следствию, как считают в окружении и понадобилось как можно скорее решить вопрос с рассмотрением дела в суде, хотя госпожа Неги не затягивала ознакомление с 36 томами материалов расследования и читала их даже по выходным.
Остается добавить, что, по данным источников “Ъ” в судебных органах, защита госпожи Неги до сих пор пытается решить вопрос с подсудностью дела: исходя из того что женщину необоснованно, по мнению адвокатов, в Москве поместили под арест, они попытались перенести слушания в другой регион. Окончательно этот вопрос пока не решен.
КоммерсантЪ
Внимание! Мнение авторов может не
совпадать с мнением редакции. Авторские
материалы предлагаются читателям без
изменений и добавлений и без правки ошибок.
