Юрий Борисов выжал гири госкапитала

Многим из них уже стало тесно в своих традиционных нишах, и они стали заходить на чужую территорию.

При этом госкорпорации, чтобы получать на освоение бюджеты, вынуждены заводить тесные связи с чиновниками. И эта система порождает подозрения в коррупции. Вопросы возникают и в том случае, когда монстры госкапитализма заказывают работы у частников или выдают им кредиты. Ведь менеджеры рискуют государственными деньгами, а профиты могут получить для себя лично. Как зарабатывают и на чём теряют крупнейшие госмонополии?

«Росатом» и «Ростех»: от мусора до спутников

«Росатом» – только на первый взгляд сугубо специализированная структура, которая занимается строительством и эксплуатацией атомных электростанций. Интересы гос­корпорации в последнее время значительно расширились. Самое закрытое направление – обеспечение боеготовности ядерного оружейного комплекса. Все цифры здесь засекречены, но можно предположить, что суммы осваиваются астрономические. И, конечно же, без какой бы то ни было конкуренции.

В 2018 году «Росатом» назначен оператором по управлению Северным морским путём (СМП). Госкорпорация выступает заказчиком по строительству ледокольного флота. На эти цели в бюджете было предусмотрено в прошлом году 24,7 млрд, в этом – 21 млрд, в следующем – 14,8 млрд рублей. Исполнителем работ выступает другой государственный гигант – Объединённая судостроительная корпорация. Она объединяет все верфи, которым под силу выполнить такой заказ. А значит, о конкуренции за ледокольный господряд и речи быть не может. Также для обеспечения навигации до 2025 года планируется запустить 12 спутников. Их «Росатом» разрабатывает совместно с «Рос­космосом» – другим огромным получателем бюджетных вливаний. При этом «Росатом» в прошлом году предложил снизить планы перевозки грузов по СМП с 80 до 60 млн тонн к 2024 году. Озвучь такую новость публичное акционерное общество – его акции на бирже неминуемо обвалились бы, а акционеры стали бы требовать отставки руководства. Но госкапитализм так не работает.

Пока развитие СМП притормаживается, «Росатом» подминает под себя новые господряды. Атомщики, к примеру, получили заказ на конструирование снаряда для танка «Армата», хотя оборонка традиционно относится к вотчине «Ростеха». Два гиганта столкнулись и на поляне утилизации отходов. Интересы «Росатома» уже давно шире захоронения ядерных отходов, которые атомщики активно ввозят в РФ из Европы. Также «Росатом» является главным претендентом на госконтракт по ликвидации Козельского полигона на Камчатке (по некоторым данным, захороненные там отходы могли стать причиной гибели морской живности в прошлом году).

Успехи «Росатома» в лоббистских войнах обычно связывают с именем первого заместителя руководителя администрации президента Сергея Кириенко, который возглавлял госкорпорацию с 2005 по 2016 год. Кириенко принято считать успешным менеджером, хотя результаты его работы в «Росатоме» выглядят противоречиво. За время руководства атомной монополией из намеченных 40 новых энергоблоков в эксплуатацию было введено всего 3. Себестоимость электроэнергии на АЭС к 2011 году снизилась до 60 копеек за кВтч, но к 2015-му выросла до рубля. При Кириенко была оптимизирована численность персонала корпорации – более чем 40 тыс. – до 34 тыс. сотрудников. К 2015 году численность снова выросла – до 37 тыс. работников.

Впрочем, нельзя сказать, что благодаря поддержке Кириенко «Росатом» стал главной государственной бизнес-империей. Всё же лоббистские позиции главы «Ростеха» Сергея Чемезова остаются очень сильными. Эта госкорпорация имеет контроль над знаковыми для российской промышленности предприятиями: Объединённая авиа­строительная корпорация («Туполев», «Ильюшин», «Сухой», «МиГ»), блокпакеты «АвтоВАЗа», «КамАЗа», концерна «Калашников». При этом «Ростех» активно расширяет зону своего влияния. В 2017 году госкорпорация инвестировала в добычу золота, а принадлежащий «Рос­теху» фармакологический холдинг «Нацимбио» выпускает десятки лекарств, многие из них – по инициированной государством программе импортозамещения. Также холдинг является единственным поставщиком системы ФСИН, монополистом в производстве препаратов крови и лидером на рынке вакцин. На днях «Нацимбио», дочерняя компания «Ростеха», получила статус монопольного поставщика вакцины «Спутник V» (до этого продажами препарата занималась компания «Иммунотехнологии», которая входит в другую государственную бизнес-империю – «Сбер»).

«Транснефть» и «Газпром» – властелины трубы

Экспорт нефти и газа в последние годы даёт от трети до половины доходов бюджета (напомним, что в 2000 году этот показатель составлял всего 9%, а в 2002-м – 15%). Это значит, что роль заведующих трубопроводами монополий очень высока. В нефтянке это «Транснефть». Компания является правопреемником Главтранснефти Миннефтепрома СССР, а в 2016 году она была преобразована в публичное акционерное общество. 78,55% акций напрямую принадлежит государству, примерно 20% контролируется окологосударственными структурами, около 1% принадлежит частным инвесторам. Сейчас обсуждается вопрос продажи государственных акций в частные руки. Но даже если это произойдёт, компания останется монополистом. Это даст возможность её бенефициарам беспрепятственно обогащаться. Ведь «Транснефть», пользуясь своим положением хозяина трубы, безапелляционно диктует тарифы нефтяникам и трейдерам. При этом они даже не зависят от цен на нефть. Подсчитано: при котировках ниже 40 долларов за баррель «наваривает» на экспорте нефти только «Транснефть», нефтяникам же – основным плательщикам налогов в бюджет – ничего не остаётся.

В свою очередь, «Газпром» имеет ещё более выигрышное положение, поскольку не только добывает газ, но и имеет монополию на экспорт голубого топлива и распределение его по стране. При снижении мировых цен на газ он просто компенсирует свои потери за счёт внутренних тарифов. Руководству госмонополии легко сходят с рук откровенные просчёты. К примеру, мощности Чаяндинского месторождения оказалось недостаточно для того, чтобы в перспективе выполнить контракт с китайцами по поставкам через газопровод «Сила Сибири». Чтобы не ударить в грязь лицом на международной арене, теперь речь идёт о возможном строительстве «Силы Сибири – 2».

Госбанки: все деньги к ним

Неуклонно растёт доля государства и в банковском секторе. В топ-10 крупнейших банков страны структуры с госучастием занимают шесть строчек и первые четыре места. Один только «Сбер» подмял под себя треть всех банковских активов страны. Впрочем, с боков его теснят ВТБ (вместе со своим дочерним Почта Банком), Газпромбанк и банк «Открытие» – они тоже контролируются государством.

Крупнейшими частными банками России остаются Альфа-банк (5-е место по активам), МКБ (7-е) и Совкомбанк (10-е). Но важнейшую роль в экономике страны всё же играют госбанки. Промсвязьбанк фактически получил монополию на обслуживание оборонных предприятий, а это гигантские денежные потоки. Через Россельхозбанк выдаются льготные кредиты агросектору (на которых, собственно, и поднялись крупнейшие производители продовольствия). Зелёный свет на освоение ипотечного рынка получил Банк ДОМ.РФ. А ВЭБ.РФ, контролируя ещё несколько банков поменьше, финансирует крупнейшие инвестпроекты.

Секрет успеха госбанков в том, что они получают дешёвые зай­мы от ЦБ и держат на своих счетах средства госкомпаний. А вот кредиты населению и бизнесу выдают по рыночным условиям.

Именно с полученных в госбанках кредитов зачастую начинаются истории гигантских «распилов» или эпичных банкротств. К примеру, АО «Евразийский» получило в ВЭБе 75 млн долларов на развитие водоканалов в нескольких российских городах. 14 из них перекочевали на счета зарубежных фирм, связанных с экс-зампредом правления ВЭБа Анатолием Балло. По этому поводу было возбуждено уголовное дело, однако в итоге оно было прекращено.

Госбанки вовсю участвуют в перераспределении собственности. В 2018 году ВТБ выкупил контрольный пакет торговой сети «Магнит» у её основателя Сергея Галицкого, а уже спустя несколько месяцев переуступил примерно половину своей доли структурам «Марафон Групп» (компания связана с Александром Винокуровым, зятем главы МИДа Сергея Лаврова). Примерно по такой же схеме Винокуров получил контроль над крупным бизнесом по экспорту зерна. Верно ли будет сказать, что государственный капитализм используется для того, чтобы частные лица набивали свои карманы?

Кстати

Нынешний российский госкапитализм – это не только государственная собственность на активы. Чтобы выжить, частникам приходится сотрудничать с государством.

Всё просто: самые выгодные проекты можно получить только в рамках госзаказа. В итоге дизайн-студия Лебедева, который в нулевые хвалился своей независимостью, участвует в тендерах на разработку макетов для метро, а компания-гигант «Яндекс» соглашается допустить к управлению некий Фонд общественных интересов, который будет следить за соблюдением национальной безопасности. Зато в ответ государство пообещало обязать госструктуры пользоваться услугами коммерческих российских дата-центров.

Вот и основатель свободолюбивого Telegram Павел Дуров пошёл на мировую с Роскомнадзором, удаляя запрещённую информацию. Конечно, это дело частника, как выживать. Но здесь есть опасность, что приручённый государством к кормушке коммерсант пойдёт на любой ущерб интересам и потребностям рядовых клиентов.

Выживут только ларёчники

Георгий Бовт, политолог

Пандемия подчеркнула главный тренд развития России – неуклонный рост влияния государства на экономические процессы. Впору говорить об окончательном переходе страны к государственному капитализму. Так почему бы не объявить об этом открыто?

Лет пять назад, когда на фоне кризиса на Украине началось противостояние России и Запада, многие предлагали либерализовать экономику, чтобы помочь ей справиться с новым кризисом. Однако случилось наоборот – государство ещё больше усилило своё влияние на экономику. Складывается впечатление, что правящая номенклатура не верит ни в какое частное предпринимательство, кроме как на уровне ларёчников, а главное – не доверяет ему.

Сколько государства в экономике?

Оценки как формальной доли государства в российской экономике, так и степени общего огосударствления её сильно разнятся. Так, МВФ оценивает её весьма скромно, примерно в треть – столько добавочной стоимости производит госсектор. Но тут надо учесть, что ещё пять-шесть лет назад МВФ приводил цифру в 2 раза большую, а затем просто изменил методику подсчёта, начав почему-то считать, что «дочки» крупных корпораций вроде «Газпрома» принадлежат к частному сектору. Зато в нашей ФАС уверены: на долю государства приходится 70% производимого добавочного продукта, причём эта доля выросла в 2 раза за последние 15 лет.

На конец прошлого года более 12% из 378 действующих российских банков прямо или опосредованно контролировались государством. Это вроде бы не много, но на деле доля таких банков в активах сектора за 10 лет увеличилась с 54,5 до 65,9%. А их розничный кредитный портфель за те же 10 лет вырос в 7 раз (!) и в 3,5 раза вырос портфель корпоративных кредитов. То есть кредитование физлиц и компаний всё больше становится прерогативой (или уже почти монополией?) госбанков.

При этом мало у кого есть сомнения в том, что именно компании с госучастием получают максимум госфинансирования, льгот и субсидий. Наибольшая доля госсобственности сосредоточена в коммунальном хозяйстве, добыче полезных ископаемых, транспорте, финансовой сфере, производстве электроники и оборудования. «Частник» ещё чувствует себя относительно вольготно в сельском хозяйстве, пищевой промышленности и обрабатывающей (кроме переработки нефти и газа). Но сдаётся, что это временно.

Приватизация для своих

Проникновение государства в традиционно рыночные сферы – большая проблема. Ведь конкуренция в этом случае заменяется административным ресурсом и околовластным лоббизмом. Что позволяет крупным государственным игрокам пренебрежительно относиться к повышению производительности труда или рентабельности производства. А зачем пыжиться, если госконтракт всё равно будет в кармане!

Или вот ещё явление: даже если та или иная компания формально остаётся частной, зачастую она принадлежит родственникам или «друзьям» чиновников. В таких условиях «клановой структуры собственности» не может быть и речи о высоких темпах развития экономики.

Собственно, никакого быстрого развития в последние годы и не происходит. Да, нам говорят, что с 2000 года экономика России выросла аж в 6 раз. Но Китай за это же время «вырос» в 11 раз. К тому же основной рост нашего ВВП пришёлся на первое десятилетие, когда темпы составляли 7% в год, затем он упал до среднегодового 1%. Вот вам и результат огосударствления экономики.

Сегодня государство является собственником имущества почти 700 федеральных предприятий и акционером 1130 хозяйственных обществ. В правительстве продолжают уверять, что от сокращения доли государства в экономике по-прежнему не отказываются, обещая выставить на продажу госпакеты 186 акционерных обществ и 86 федеральных государственных унитарных предприятий. Но следует уточнить: по-настоящему крупных предприятий в плане на приватизацию совсем немного. До сих пор не проданы заявленные к приватизации ещё несколько лет назад доли в «АЛРОСА», ВТБ, РЖД, «Совкомфлоте», НМТП, ОЗК, ГТЛК и других компаниях. Да и можно ли считать приватизацией контролируемый государством и зачастую далёкий от прозрачности процесс передачи госактивов в пользу разных олигархических околовластных группировок?

Будем отставать

Сегодня, на выходе из пандемии, правительство обещает стране ускорение темпов развития экономики. После спада в 4,5% нам сулят рост в 2,1%. В США, для сравнения, планируется рост до 8%, в других странах – тоже существенный. Значит, наше отставание будет прогрессировать. Первый вице-премьер Андрей Белоусов в конце прошлого года говорил, что стране предстоит «в ближайшие три-четыре года обновить модель экономики и найти новые источники роста». Однако среди этих «источников роста» у правительственных чиновников не просматривается ничего, кроме ещё большего усиления роли государства.

Вице-премьер Юрий Борисов как-то высказался на сей счёт весьма откровенно. Курируя ВПК, который в развитых странах сплошь и рядом частный, он заявил, что считает оправданным усиление роли государства в экономике. В том числе за счёт жёсткого протекционизма «в интересах отечественных производителей», хотя тем самым они будут поставлены в неконкурентные выгодные условия. «Много бытовало разных мнений о том, что рыночная экономика и так всё урегулирует, только не мешайте, не лезьте – и всё будет нормально. Государство – крупнейший игрок на рынке и поэтому должно диктовать свою волю в интересах своих производителей и поддерживать их», – заявил Борисов.

Трудно это назвать иначе как манифестом в пользу госкапитализма. Так что, похоже, новое издание НЭПа, когда частным предпринимателям отдали кое-какие отрасли экономики, заканчивается. Оставят, наверное, частникам какие-нибудь ларьки, торговлю, часть сельхозпроизводства, ещё кое-что по мелочи, а остальных предпринимателей превратят в подконтрольных «господрядчиков».