Военачальники вернулись к советской концепции массовой мобилизации. К ней подталкивают демография, проблемы контрактников и ожидание войны
С властных высот сыплются все новые инициативы, направленные на ужесточение правил призыва. Только что стало известно, что министерство обороны представило проект новых поправок к закону «О воинской обязанности и военной службе». Они кардинально меняют правила прохождения медосмотра, хоть военное ведомство настаивает, что речь идет о том, чтобы подписанный еще в 2001 году ведомственный приказ получил силу закона. У призывных комиссий появится возможность дважды в год перепроверять здоровье призывников, ранее получивших отсрочку. Для этого их будут регулярно отправлять на переосвидетельствование в особо доверенные медицинские учреждения, находящиеся в специальном минобороновском списке. Таким образом предполагается бороться с корыстными врачами, которые за мзду ставят диагнозы, освобождающие от службы.
Одновременно Комиссия правительства по законопроектной деятельности поддержала законопроект о повышении штрафов в воинском учете. За неявку по повестке в военкомат без уважительной причины предлагается установить штраф от 500 до 3 тысяч рублей (сейчас от ста до пятисот рублей). Штрафовать будут также при неявке в военкомат для постановки или снятия с учета и внесения изменений в документы при переезде, в том числе и в другую страну. В шесть раз увеличат штраф за «несообщение в установленный срок» изменений в семейном положении, образовании, месте работы или должности и о переезде на новое место жительства. Предполагается также штрафовать тех, кто уклоняется от медосвидетельствования или обследования по направлению комиссии.
Из этого со всей очевидностью следует: руководство военного ведомства намерено призвать всех, кого можно (по данным СМИ около 30% «призывного контингента» получают отсрочки по здоровью). Однако это стремление находится в прямом противоречии с многочисленными заявлениями российских властей. Президент Путин, встречаясь с молодежью, время от времени заявляет, что целью Кремля является создание полностью контрактной (то есть добровольческой) армии. Более того, военное ведомство регулярно рапортует об уменьшении количества призывников, так как их должности успешно замещаются контрактниками. При этом столь же регулярно чиновники Минобороны сообщают, что в военкоматы буквально выстраиваются очереди из тех, кто просто мечтает послужить хоть контрактником, хоть срочником.
Если цель — создание профессиональной армии, если до того, как она создана, все должности срочников благополучно заполнены призывниками, зачем, спрашивается, менять законодательство, чтобы сделать невыносимой жизнь так называемых уклонистов? В конце концов, по мере продвижения к контрактной армии эти правонарушители просто должны исчезнуть.
Между тем реализация минобороновских инициатив неизбежно создаст сложности для огромного количества вполне законопослушных людей. Представим, что эти новации начнут неукоснительно выполняться. Сотни тысяч юношей, получивших ранее освобождение от службы по состоянию здоровья, дважды в год должны будут проходить переосвидетельствование. Можно представить, во что превратятся поликлиники и больницы, куда будут отправлять для регулярного обследования. Если же под угрозой штрафа военнообязанные будут пытаться сообщать в военкомат о любом изменении в своей жизни, работа этих учреждений будет надежно заблокирована. С уверенностью можно предположить, что ужесточение законодательства, как это не раз бывало, откроет новые возможности для взяточников — тут же появляются ловкие люди, которые за мзду решают все проблемы.
Новые минобороновские инициативы указывают, до какой степени официальные доклады отличаются от реального положения дел. Итак, в военном ведомстве утверждают, что солдаты срочной службы планомерно вытесняются контрактниками. Однако даже официальные цифры этого не подтверждают. Действительно, в течение нескольких лет количество срочников постоянно снижалось. В 2018-м был даже поставлен своеобразный антирекорд — было призвано всего 260 тысяч человек.
Но в то же время в течение нескольких лет (с 2016 года) официальная численность контрактников не росла вовсе, в отчетах приводилась одна и та же цифра — 385 тысяч. При этом даже она выглядела завышенной. В марте в интервью «Красной звезде» начальник Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба Евгений Бурдинский признался, что контрактников «больше 350 тысяч». А буквально через несколько дней министр обороны Сергей Шойгу поведал, что в Вооруженных силах — аж 395 тысяч контрактников.
В любом случае это ниже плановых. Согласно Плану деятельности Минобороны на 2013−2020 годы, в 2019-м контрактников должно быть 425 тысяч.
Спрашивается, какой же численности контрактников должно соответствовать якобы планово сокращающееся количество срочников?
Тем более, что этой весной предполагается направить в армию на семь тысяч больше, чем в прошлом году. Надо ли в этом случае сделать вывод, что количество контрактников не увеличилось, а, наоборот, уменьшилось?
Причина всех этих противоречий более-менее понятна. В какой-то момент военачальникам разрешили врать о реальном положении дел в армии. И врагов устрашим, и народ в нашей небывалой боеготовности уверим. Но ведь речь идет о значительных объемах информации, где одна цифра должна соответствовать другой. Нужно специальное «управление правды», которое координировало бы все это вранье. А в Минобороны дело пустили на самотек.
В действительности же на российский Генштаб давят два фактора. Во-первых, это то, что Россия падает сейчас и будет падать в ближайшие годы в демографическую яму. До 2030-го количество юношей, которые будут ежегодно достигать 18-летнего возраста, не будет превышать 650 тысяч. Больше половины из них ежегодно пополняют число студентов, далеко не все отправляются в армию после окончания вуза. Требование Путина о доведении Вооруженных сил до миллионной численности не может быть выполнено в принципе.
Демография же влияет на то, что не растет и количество контрактников — ведь их ряды по большей части пополняют те, кто только что прошел срочную службу. Так что и здесь из-за демографии сокращается база для сверхсрочной службы.
При этом очевидно, что вопреки победным отчетам, контрактники увольняются из Вооруженных сил в массовом порядке. Поскольку официально проблемы не существует, можно только гадать о настоящих бедах контрактников. Может быть, не желают участвовать в секретных войнах, в ходе которых страна отрекается от своих солдат, устраивает тайные похороны, объявляет живых, попавших в плен, «отпускниками»? Или все дело в размерах жалования, которое растет после 2012-го вполне символически и уже не соответствует социальным стандартам? А может быть, обещанные Шойгу Путину внутренние «маневры» в рамках военного бюджета, направленные на ускоренное производство ракетной техники для «отлупа» США, привели к недофинансированию контрактной службы? Но об этой проблеме, как, впрочем, и о всех других, генералы предпочитают помалкивать.
Другой проблемой является то, что Россия вступила в новую Холодную войну. Минобороны регулярно сообщает о создании все новых соединений: с 2014 года создано в Вооруженных силах три армии, 4 армейских корпуса, 25 соединений. Но при этом численность армии увеличилась всего на 30 000 военнослужащих. Это хватит всего на три-четыре соединения, но никак не 25. А в 2019 планируется создать еще 11 дивизий и бригад.
В результате у генштабовских стратегов есть только один выход. Он в том, чтобы вернуться к советской концепции массовой мобилизационной армии. Это когда 80 процентов частей и соединений — неполного состава. Предполагается, что накануне войны или после ее начала в эти соединения будут направлены миллионы резервистов. Но для того чтобы вести такое планирование, нужно располагать так называемым «мобресурсом», теми, кто получил военную подготовку во время срочной службы. Именно поэтому под разговоры о контрактной армии власть хочет загрести в армию максимальное количество рекрутов.
Открытые медиа
Внимание! Мнение авторов может не
совпадать с мнением редакции. Авторские
материалы предлагаются читателям без
изменений и добавлений и без правки ошибок.
Суд приговорил экс-министра здравоохранения Забайкалья к 12 годам колонии