Бывший депутат Госдумы Геннадий Гудков оценивает бюджетные потери от коррупции в 10 трлн рублей. Цифры из других источников, в том числе официальных, гораздо скромнее, но и они сильно разнятся между собой. Эксперты попробовали разобраться, каковы все-таки коррупционные издержки, но пришли к неожиданному выводу — они подсчету не поддаются.
Размеры «верхушки айсберга»
Последний отчет Счетной палаты России, который содержит данные о финансовых нарушениях за 11 месяцев 2017 года, называет объем таких потерь на уровне 1 трлн 556 млрд рублей. «Как в количественном, так и в цифровом выражении результат наших мероприятий свидетельствует о том, что, к сожалению, пока, на данном этапе времени, количество нарушений у нас возрастает. Если в прошлом году их было 3855 на сумму 965 млрд рублей, то сейчас за 11 месяцев года – это уже 3980 на сумму 1 трлн 556 млрд», — отмечала на декабрьской встрече с президентом Владимиром Путиным в Ново-Огареве тогдашняя глава палаты Татьяна Голикова.
Геннадий Гудков, в свою очередь, утверждает, что эти цифры значительно занижены, и называет их «верхушкой айсберга». «На самом деле, по оценкам экспертов, объем бюджетного воровства в РФ примерно в 3-3,5 раза выше, чем фиксирует Счетная палата. Добавьте сюда традиционные поборы, взятки и отъемы денег у бизнеса, и вы получите умопомрачительную сумму ежегодного коррупционного обогащения чинуш России: никак не меньше 8-10 триллионов рублей (!!!), что вообще сопоставимо с годовым бюджетом РФ. Вот какая мы чудовищно богатая страна, сколько ни разворовывай, все равно жива!» — цитируют Гудкова «Новые Известия».
Он рассказал газете, что Счетная палата отражает только официально выявленные грубые финансовые нарушения и не отражает всех объемов коррупции, всей катастрофы, которая происходит в России. «Я могу сказать, что в Думе никогда объем годовых коррупционных хищений не оценивался меньше 100 млрд долларов. Начиная с 2006 года, депутаты различных фракций с парламента трибуны озвучивали цифру общих хищений от 100 млрд долларов в год до 400 млрд долларов – до этого доходило в „золотые годы“, до начала ипотечного кризиса в Америке. То есть 100 млрд долларов – это минимум, и сегодня это никак не ниже 6,3 трлн рублей в год», — заявил Гудков, отметив, что с тех лет объем госхищений не уменьшился, а увеличился.
Оппозиционер со ссылкой на экспертов также утверждает, что российские коррупционеры боятся держать деньги в родной стране и выводят их за рубеж. Так, по его словам, ими выведено из России не менее триллиона двухсот миллиардов долларов (это больше 70 трлн рублей по текущему курсу), из которых около 500—600 млрд долларов в Америку, а остальное в страны ЕС и Швейцарию.
Коррупционная арифметика
В свою очередь, Генпрокуратура оценивает коррупционную преступность не так пессимистично, как Гудков. Прокуроры утверждают, что всего в 2017 году выявлено 29 634 преступления коррупционной направленности (-10%), удельный вес которых в общем числе зарегистрированных преступлений составил 1,4%. Количество зарегистрированных фактов получения взяток снизилось с 5 344 до 3 188, т.е. на 40,3%.
Еще о меньшем количестве коррупционных преступлений сообщает Следственный комитет. По его данным, за 2017 год в ведомство поступило почти 23 тыс. сообщений о коррупции (-20%), число возбужденных уголовных дел составило 14,5 тыс. Перед судом в итоге предстало более семи тысяч фигурантов уголовных дел о коррупции, сообщил в интервью «Российской газете» председатель Следственного комитета России (СКР) Александр Бастрыкин. При этом он оценил ущерб по делам коррупционной направленности на уровне 10,3 млрд рублей.
Национальный антикоррупционный совет насчитал 6,7 млрд рублей всех взяток, полученных в 2017 году в России.
«В то же время размер средней взятки в России в Главном управлении экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД России в 2016 году оценивали в 328 тыс. рублей. (Официальных данных по 2017 году пока не публиковалось). Если предположить, что в 2017 году аппетит чиновников остается на прежнем уровне, и грубо умножить средний размер взятки на только доведённые до суда 3367 уголовных дела, только о взятках и расследованных только в СК, то общий размер всего взяточничества уже переваливает за триллион рублей», — подсчитали журналисты «Новых Известий».
Уехали неподсчитанными
Что касается вывода криминальных денег за рубеж, то тут с Гудковым не совсем согласен заместитель гендиректора Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов. «Как вычислять из них сегмент вывода денег номенклатурой? Часть денег выводится бизнесом, а не чиновниками, хотя эти операции как раз имеют к коррупции прямое отношение. При общих подсчетах необходимо не упускать из вида еще так называемый период „остывания“, когда бывший чиновник начинает выводить незаконно добытый капитал из страны только через три года после того, как он был чиновником. Не всегда эти случаи учитываются, хотя тоже имеют к коррупции прямое отношение», — говорит он.
В свою очередь, Федеральная служба по финансовому мониторингу (Росфинмониторинг) сообщает об обнаружении незаконно легализованных 80 млрд рублей и о росте площадок по обслуживанию теневых финансовых операций. «В 2017 году удалось пресечь работу 22 „площадок“ по обслуживанию теневых потоков (в 2016 году — 12). Общая сумма денежных средств, выявленных в результате данной деятельности, составила более 80 млрд рублей», — цитируют отчет ведомства «Новые Известия». Операции, нацеленные на легализацию преступных доходов, осуществляются в основном за счет незаконного оборота наличных средств и ведения фиктивной внешнеэкономической деятельности.
Центробанк же сообщает об объемах сомнительных операций, проведенных в 2017 году финансовыми организациями и их клиентами. По его данным, выведено за границу 96 млрд рублей, обналичено — 326 млрд рублей.
«С 2006 года у нас сальдо выноса [объем официально выведенных средств из России] никак не был меньше 25—30 млрд долларов по год – это уже не меньше полутора триллионов. Кроме этого, всем заинтересованным лицам давно известно о работающих в России огромных обнальных конторах и их нелегальном финансовом обороте, с их возможностями ежегодного вывода из России порядка 200—300 млрд долларов», — комментирует официальные цифры гудков, напоминая, что ГУЭБиПК МВД неоднократно заявляло, что вывод капитала из России отражает лишь четверть – треть реального вывода капитала за рубеж по криминальным схемам.
Цифры недоверия
В том, что официально опубликованные данные — это лишь вершина айсберга, с Гудковым соглашается Илья Шуманов. Однако он уверен, что невозможно оценить масштабы коррупции в России методом прямого исследования, поскольку просто отсутствует такая методика. «Коррупция – социальный феномен, относящийся к девиантным, незаконным действиям. Невозможно собрать данные, спрашивая человека в лоб, является ли он коррупционером или нет. Если он ответит отрицательно, это не значит, что данные будут соответствовать действительности. Более того, часть коррупционных практик в России сегодня отошли от прямых монетарных форм коррупции в виде вымогательства денег, взяток, откатов и пр. Коррупция сегодня больше живет в реальности незаконного лоббизма, конфликта интересов, нарушения запретов и ограничений, использования иностранных финансовых инструментов, отмывания денежных средств, и это все нельзя посчитать „одним гребешком“», — заявил эксперт «Новым Известиям».
Директор Института стратегического анализа Игорь Николаев считает 10 трлн рублей, потерянных бюджетом от коррупции, явно завышенными данными, которые действительно можно сопоставить с 16 трлн рублей расходов федеральной казны. Ему более правдоподобными видятся данные Счетной палаты.
«Все данные нужно тщательно перепроверять. Мы не сильно любим наших чиновников, но презумпцию невиновности пока никто не отменял. По сути, надо считать и проверять каждое министерство отдельно, а просто из головы среднюю статистику рождать — не есть корректно. Мы понимаем, что много воруют, это, безусловно, правда. Но даже когда товарищ Навальный старается конкретизировать, кто и что ворует, в его расследованиях находят „дырки“, что справедливо, потому что, проводя расследование, недопустимо передергивать цифры», — говорит управляющий партнер Management Development Group Дмитрий Потапенко.
Глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов соглашается, что нет общей оценки коррупционного рынка, но можно посчитать, используя методику так называемых коррупционных практик каждого сектора экономики.
«Но хотелось бы обратить внимание на такую вещь: что мы считаем, говоря о коррупционном рынке — доход коррупционного рынка или средства, которые вовлечены в коррупционный рынок? Предположим, выделено 200 млрд. Из них 100 пошло на выполнение государственной задачи, а 100 – распилили. В данной ситуации 200 млрд втянуты в коррупционный процесс. 1,5 триллиона, названные Голиковой – это доход коррупционного рынка. Это коррелирует с общей тенденцией. По каждому конкретному ведомству посчитать можно: если мы возьмем таможню – это одна история, если говорить о госзакупках в дорожной сфере – другая история на федеральном, региональном уровне. А сложить это еще пока никто не пробовал, но я думаю, что с приходом Кудрина в Счетную палату там будет серьёзная работа по анализу всей ситуации», — полагает эксперт.
Депутат Езубов на частном самолете растворился в Бермудском треугольнике