Высокие должности в российских силовых ведомствах могут конвертироваться в деньги или доходный бизнес – в обмен на поддержку и прикрытие. Мы всегда подозревали, что подобным образом и устроена связка власти и капитала, но документальных доказательств этой практики существует не так много. Историю, которая очень похожа на такую схему, удалось обнаружить в связи с расследованием дела влиятельного петербургского бизнесмена Дмитрия Михальченко.
Михальченко с марта 2016 года содержится в изоляторе по обвинению в контрабанде элитного алкоголя, суд по его делу должен вот-вот начаться. Как стало известно Republic, незадолго до старта процесса он передал часть своей доли в бизнесе, связанном с петербургским портом Бронка, семье Евгения Мурова, бывшего директора Федеральной службы охраны – спецслужбы, занимающейся обеспечением безопасности президента и других «объектов государственной охраны».
Партнеры из ФСО и ФСБ
Речь идет о порте Бронка, работающем с контейнерными грузами; он расположен в границах Большого порта Санкт-Петербурга недалеко от города Ломоносов. В этом году Бронка собирается принять и отправить порядка 75 тысяч контейнеров – не так уж много в общем потоке, проходящем через Северную столицу: годовой оборот всех расположенных в акватории портов – до 2 млн контейнеров. Но, во-первых, даже такой объем работ может приносить выручку порядка 1,6 млрд рублей (это оценки экспертов, своих данных компания не публикует), а во-вторых, Бронка продолжает расширяться – программа развития порта, поддержанная государственными деньгами, предполагает увеличение объемов в 25 раз.
В минувшем июне к Бронке было приковано особенное внимание СМИ – там прошла церемония имянаречения арктического танкера для перевозки сжиженного газа «Кристоф де Маржери»: газовоз назвали в честь погибшего в авиакатастрофе в аэропорту Внуково исполнительного директора концерна Total. На церемонии присутствовали первые лица государства, а президент Владимир Путин произнес трехминутную речь.
Сейчас Бронка – отлаженный и современный бизнес, но начался он с трагедии. У истоков стояла компания Балтийские транспортные системы, но в сентябре 2006 года ее совладельцы, экс-капитан дальнего плавания Леонид Андреев и бывший старший судовой механик Алексей Тимофеев, погибли в автокатастрофе: они ехали из Петербурга в Финляндию, когда на встречную полосу вылетела фура. После гибели бизнесменов портом заинтересовались Михальченко и его деловой партнер – генерал-майор ФСБ в отставке Николай Негодов, в 2003–2006 годах возглавлявший ФГУП «Росморпорт».
В определенных кругах Михальченко известен в Петербурге как «губернатор 24 часа» – так его противопоставляли «ночному губернатору» города, криминальному авторитету Владимиру Барсукову-Кумарину. Михальченко прекрасно ладил с руководством всех силовых ведомств, а его интересы в бизнесе масштабны: компании, которые связаны с ним или входят в структуру его холдинга «Форум», занимаются производством оборудования для нефтегазовой отрасли, строят здания для ФСО и реставрируют объекты Минкультуры, владеют охранной фирмой, прядильным комбинатом и многим другим. В сентябре 2015-го газета «Деловой Петербург» оценила состояние предпринимателя в 18 млрд рублей.
Впрочем, широкую известность Михальченко получил только в марте 2016 года, когда был арестован Басманным судом Москвы по обвинению в контрабанде дорогого алкоголя. Как позже выяснилось, это не была поимка случайно подвернувшегося под проверку коммерсанта. РБК писал, что сотрудники ФСБ прослушивали телефоны Михальченко как минимум полгода. Собеседник Republic, близкий к руководству спецслужбы, говорит, что контрразведчики отрабатывали сразу несколько эпизодов, которые позднее вылились в резонансные уголовные дела: в дело о хищениях при реставрации объектов Минкультуры, в дело о мошенничестве при строительстве зданий в резиденции президента Ново-Огарево и в дело о незаконном ввозе алкоголя. В рамках всех трех расследований обвинения были предъявлены подчиненным Михальченко и связанным с ним предпринимателям.
События, последовавшие за арестом Михальченко, позволяют предположить, что дело бизнесмена также послужило поводом для выяснения отношений внутри руководства силовых структур. Три собеседника Republic в ФСБ говорили, что в материалах расследований о контрабанде упоминались фамилии сотрудников спецслужбы, так или иначе связанных с нелегальным бизнесом. Это привело к тому, что весной 2016 года Управление собственной безопасности ФСБ провело две внутренние проверки в службе экономической безопасности (СЭБ) Лубянки, а летом того же года в СЭБ сменилось руководство. Своего поста также лишился Евгений Муров: структуры Михальченко тесно взаимодействовали с ФСО и получали подряды на возведение объектов.
После ареста Михальченко несколько собеседников РБК в портовом бизнесе и государственных органах Санкт-Петербурга предполагали, что итогом уголовного преследования может стать и смена собственников порта Бронка. По всей видимости, это сейчас и произошло.
До недавнего времени Михальченко и его бизнес-партнер Негодов в равных долях владели компанией «Феникс», оператором порта Бронка, однако в июле 2017 года – через месяц после того, как в порту выступал Путин, – ситуация изменилась, и сейчас структура собственников выглядит иначе. «Феникс» принадлежит фирме «Центрфинанс», у которой, в свою очередь, три владельца: 34% владеет «Сторент» Дмитрия Михальченко, 33% – у Негодова, а оставшиеся 33% – у компании «Инвест-Капитал». Последняя, согласно данным ЕГРЮЛ, с 7 июля принадлежит Людмиле Анатольевне Муровой, а генеральным директором при новом владельце стал Никита Андреевич Муров. Он же возглавил еще две компании, которые в июле перешли к Муровой, – «Пром-Капитал» и «Форум-Капитал». Ранее эти фирмы также принадлежали Михальченко и Негодову. Обе компании, по документам, занимаются «вложениями в ценные бумаги».
Людмила Мурова, как писала «Новая газета», – супруга бывшего директора ФСО Евгения Мурова, а Никита Муров – его внук. Появление у порта Бронка нового акционера не было похоже на простую покупку бизнеса. Никаких других компаний у Людмилы Муровой сейчас нет, ее муж 16 лет руководил ФСО и ушел в отставку в мае 2016 года, после чего был избран в совет директоров «Зарубежнефти». Согласно последней декларации о доходах, которую Муров подал по итогам 2015 года, на посту директора Федеральной службы охраны он заработал 10,6 млн рублей, а его супруга задекларировала 180 тысяч рублей. У Евгения Мурова есть сын, Андрей, – председатель правления ФСК ЕЭС, член совета директоров «Интер РАО» и бывший гендиректор аэропорта Пулково.
Впрочем, появление Муровой среди акционеров порта Бронка не выглядит совсем уж неожиданным. Еще в 2014 году собеседники Forbes называли имя главы ФСО в связи с Бронкой: по их словам, Муров участвовал в обсуждении выделения государственных денег на строительство порта. Сам Михальченко тогда категорически отрицал, что к проекту имеет отношение кто-то, кроме него и Негодова. В пресс-службе «Феникса» Republic заявили, что «не уполномочены давать комментарии относительно акционерного портфеля», и предложили обратиться к открытым источникам.
Амбициозный проект
Выделение государственных денег на порт, о котором писали СМИ, – это финансирование в рамках поддержанной властями программы развития всей акватории. Постановление правительства Санкт-Петербурга «О Концепции развития перспективных районов (аванпортов) Большого порта» (2009) оценивало строительство объектов на территории Бронки в 118 млрд рублей, на настоящий момент объем инвестиций составил более 58 млрд рублей. Поскольку проект реализуется в форме частно-государственного партнерства, часть средств (15,7 млрд рублей) была выделена из бюджета, сказали в пресс-службе «Феникса».
Часть этих денег вернулась к Михальченко: работы по углублению дна в районе порта выполняет связанная с ним компания «Балтстрой». Сумма контракта, по данным сайта госзакупок, составляет 10,8 млрд рублей, хотя фактически выплачено пока только 168,7 млн рублей. Интересно также, что на тендере фирма конкурировала с ФГУП «Атэкс»: это юрлицо теперь фигурирует в уголовном деле о хищениях при строительстве резиденции президента, а управляют ей люди, близкие к Михальченко.
«Балтстрой» возводил и все причалы в порту. В открытом доступе нет договоров на работы, однако Росаккредитация, выдавая «Фениксу» сертификаты на четыре причала, указала, что их «производителем» является «Балтстрой».
Строительство позволяет порту расширяться. К концу года Бронка планирует в два раза по сравнению с 2016 годом увеличить контейнерооборот – до 75 тысяч TEU (twenty-foot equivalent unit – условная единица измерения вместимости грузовых транспортных средств), а объем перевалки генеральных грузов увеличится втрое, сказал корреспонденту Republic исполнительный директор компании «Феникс» Алексей Шуклецов.
У Бронки неплохие перспективы, хотя и не такие радужные, как на старте проекта, полагает основатель аналитического агентства «Дорн», ранее возглавлявший комитет по транспортно-транзитной политике в правительстве Санкт-Петербурга Андрей Карпов: «В сегодняшней ситуации они развиваются довольно динамично». Карпов отмечает, что сейчас порт загружен примерно на 10%, к концу года предполагается загрузка на 17–18%. С ним, правда, не соглашается глава аналитического агентства Infranews Алексей Безбородов. По его мнению, загрузка 10% сохранится при текущей экономической конъюнктуре еще примерно на пять лет.
Впрочем, у порта есть и другой вариант развития. В последнее время участники рынка обсуждают вероятность продажи Бронки, говорит знакомый с ситуацией источник Republic. Карпов из агентства «Дорн» отмечает, что это пока лишь слухи, но вспоминает, что несколько российских портовых компаний привлекли инвестиции от крупнейших иностранных контейнерных перевозчиков: Global Ports продал долю Maersk, а миллиардер Владимир Лисин продал долю в «Контейнерном терминале Санкт-Петербурга» другому гиганту – Mediterranean Shipping Company. И дело здесь не столько в деньгах: имея в партнерах крупнейшую транспортную компанию, можно рассчитывать на стабильные грузопотоки. «Со стороны Бронки искать такого партнера было бы логично. Но это в теории», – говорит Карпов.
На свободу и обратно
Как все эти события связаны с делом сидящего в изоляторе бизнесмена Михальченко? Собеседник Republic, близкий к руководству ФСБ, полагает, что в действительности доля петербургского предпринимателя в бизнесе порта всегда была меньше оформленных на него 50%. По его словам, бизнесмену принадлежат примерно 15% в Бронке, а нынешнее распределение долей (каждому – по трети), зафиксированное на бумаге, в большей степени отражает реальные интересы бенефициаров. С этой версией соглашается источник, знакомый с организацией портового бизнеса в Санкт-Петербурге – по его словам, изменение официальной структуры владения перегрузочного комплекса стоит рассматривать как «подготовку» к процессу по делу Михальченко.
Само дело касается ввоза в Россию 2388 бутылок алкоголя под видом герметика (все бутылки скрупулезно перечислены в приговоре, копия которого есть в распоряжении Republic). При этом Михальченко – лишь один из пяти обвиняемых, и судьба других фигурантов дела подсказывает, что в среде силовиков идет борьба: одни пытаются спасти подозреваемых, другие – упрятать их за решетку.
Так, предполагаемый соучастник Михальченко, Анатолий Киндзерский пошел на сделку со следствием, и его дело Кингисеппский суд Ленинградской области рассмотрел в особом порядке. Интересы Киндзерского представлял адвокат Александр Вершинин, который выступал в суде на стороне майора милиции Дениса Евсюкова, в 2009 году расстрелявшего людей в московском супермаркете, а также присутствовал на первом допросе экс министра экономического развития Алексея Улюкаева в качестве его защитника. «Новая газета» называлаВершинина «близким товарищем» влиятельного генерала ФСБ Олега Феоктистова, который курировал оперативное сопровождение дела Михальченко. В результате 2 августа 2017 года Киндзерский был приговорен к пяти годам условно и штрафу в размере 1,6 млн рублей.
Примерно такой же срок – 4,5 года условно и 800 тысяч рублей штрафа – получил и гендиректор «Балтстроя» Дмитрий Сергеев. Двадцать восьмого августа приговор ему вынес Куйбышевский райсуд Санкт-Петербурга по делу Минкультуры, но на свободе Сергеев оставался недолго: прибывшие в суд сотрудники ФСБ задержали его и отвезли в Москву, где он был арестован уже по делу о хищении при строительстве президентской резиденции Ново-Огарево.
Собеседник Republic, близкий к руководству Лубянки, говорит, что у силовиков «возникло недоверие» к судебной системе Санкт-Петербурга и Ленинградской области: они опасаются, что по итогам процесса – на территории, где Михальченко знаком со всеми руководителями силовых ведомств, – бизнесмен может избежать тюремного заключения. По этой причине Генпрокуратура обратилась в Верховный суд и попросила изменить подсудность дела и передать его в Басманный суд столицы, мотивировав это тем, что Михальченко может оказать давление на председательствующего. В ходе заседания представители надзорного ведомства официально подтвердили то, о чем до сих пор рассказывали источники Republic: пытаясь вызволить контейнер с дорогим алкоголем, Михальченко в марте 2016 года обзвонил всех своих знакомых в правоохранительной системе, включая руководителя УФСБ по Санкт-Петербургу Александра Родионова, главу управления «К» службы экономической безопасности ФСБ Виктора Воронина, экс-начальника петербургского управления ГИБДД Сергея Бугрова и других.
Шестого сентября Верховный суд в удовлетворении просьбы Генпрокуратуры отказал, и дело Михальченко будет рассматривать Кингисеппский суд. Дата слушаний пока не назначена, но материалы уже переданы в инстанцию. Собеседник Republic, близкий к руководству ФСБ, полагает, что сотрудники спецслужбы рассматривают возможность после завершения этого процесса предъявить Михальченко обвинения по статье об организации преступного сообщества (ст. 210 УК, максимальное наказание – пожизненное лишение свободы). Источник говорит, что это может произойти в рамках дела о хищениях при строительстве резиденции президента в Ново-Огареве.
На бизнес петербургского порта Бронка это вряд ли повлияет. Вполне возможно, что со временем доля новых собственников увеличится еще больше, и, быть может, когда-нибудь компания получит в инвесторы респектабельного иностранного партнера, который позволит обеспечивать стабильные поставки импортных товаров в Россию.
