Деньги, стройматериалы, дорогие подарки и походы в сауну — все это сотрудники сургутской ИК-11 требуют от заключенных за право на спокойное отбытие наказания. Тем, кто платить не может или не хочет, «закручивают гайки» — постоянно объявляют взыскания и переводят на более строгий режим содержания. Ситуация не поменялась даже после смены начальника колонии, который, по словам зэков, занимался откровенным вымогательством.
Родственники осужденных, отбывающих наказание в исправительной колонии в Сургуте, рассказали Русской службе Би-би-си о поставленной в учреждении на поток системе вымогательства. Чтобы сломить своих жертв, надзиратели используют различные приемы, делая жизнь заключенных невыносимой.
Продай квартиру — купи свободу
Один из заключенных ИК-11 Назир Тагиев лишился свободы за убийство, которого, как утверждает он сам, не совершал. Отсидев восемь лет и накопив большое количество поощрений при отсутствии нарушений, он решил попросить об условно-досрочном освобождении, на что сотрудники оперативного отдела колонии намекнули ему, что за право на УДО нужно заплатить. Например, говорит Назир, оперативники потребовали оплатить укладку нового асфальта на территории колонии. Тагиев платить не стал, после чего суд отказал ему в праве на УДО, а затем — и в переводе в колонию-поселение.
После суда, по словам Тагиева, его вызвал для разговора один из оперативников — Станислав Букреев — и намекнул, что нужно заплатить за «спокойную жизнь» в колонии. «Кушать все хотят», — объяснил Букреев свое предложение. Уже через несколько дней на Тагиева составили рапорт о нарушении за то, что он жил не в своем отряде, хотя заключенный делал это с разрешения начальника колонии. Затем Тагиев отправился в изолятор. Следующие два месяца лета 2016 года он помнит как череду перемещений между различными участками зоны со все более ужесточающимися условиями содержания.
Не выдержав, заключенный объявил сухую голодовку и его перевели в находящееся через дорогу ЛИУ-17 (Лечебно-исправительное учреждение), где на него стали составлять один рапорт за другим, признали злостным нарушителем и перевели на строгие условия содержания. Затем у Тагиева снова состоялась беседа с Букреевым, который заявил ему, что это — последствия его отказа заплатить.
Следующий разговор у заключенного, по его словам, состоялся уже с начальником оперчасти Максимом Рябовым, который прямо заявил, что за покой Тагиеву нужно заплатить 4,5 млн рублей — по 500 тысяч на каждого сотрудника оперативного отдела колонии. Таких денег в семье Тагиевых не было. Родственники Назира пытались продать свою квартиру, но не нашли покупателей, который бы дали нужную сумму.
После этого мать Назира написала письмо президенту РФ Владимиру Путину с жалобой на действия фсиновцев, но так и не отправила.
«Сотрудники уверены в своей безнаказанности, творят такое в колониях! Требуют деньги за «спокойную жизнь», а если не платишь, то гнобят в карцере и СУСе. Они в колонии «хозяева» жизни осужденных», — писала Тагиева.
Взятка в бараньей туше
Поняв, что миллионов у Тагиева нет, оперотдел в лице Рябова выставил новые условия — 300 тысяч рублей за спокойный выход из Единого помещения камерного типа (ЕКПТ), где Тагиев провел уже полгода. Сделка состоялась — плату за «спокойную жизнь» передавал брат Тагиева Мансур. По его словам, деньги попали к оперативникам в туше барана.
«Они заказали ему барашку. Я барашку [покупал]… по Нефтеюганскому шоссе, стройдвор там… а с левой стороны там мини-рынок есть, вот там… Барашек был замерзший, я внутрь него триста тысяч положил», — вспоминал спустя полтора года подробности передачи денег брат осужденного Мансур в разговоре с вышестоящими фсиновцами, которых заинтересовал происходящий в колонии беспредел.
В условленном месте недалеко от ИК-11 Мансура дожидалась машина с двумя мужчинами. Один из них вышел, открыл багажник, в него положили тушу с 300 тысячами рублей в животе, и мужчины уехали.
Деньги в туше, по словам родственников Назира, были не единственной платой оперативникам. Весной 2017 года у него заканчивался шестимесячный срок в ЕПКТ. Чтобы Тагиева перевели обратно в СУС, а оттуда в перспективе и на общие условия содержания, его семья была вынуждена заплатить еще 300 тысяч. Деньги передали посреднику — знакомому Рябова. Передачу денег можно отследить — часть взятки в 200 тысяч была переведена на банковскую карту посредника.
Получив деньги, надзиратели не стали выполнять своих обещаний. Заключенного оставили в СУСе, несмотря на договоренности, а начальник колонии, у которого Тагиев попытался прояснить ситуацию, потребовал новых подарков через посредника — начальника СУСа.
«Андреев просит пару баранов на Новый год, три упаковки гирлянд, четыре [обогревателя], которые за дверями вешают, чтобы от них тепло подавалось, и цветной принтер», — вспоминает Тагиев беседу с надзирателем.
Диктофон и полиграф против вымогателей
После передачи «подарка» Андреев ушел в отпуск. Из спецкамеры Назира Тагиева так и не выпустили. Поняв, что перспективы перевода на общие условия туманны, Тагиев и его брат вновь начали жаловаться. Помочь согласился один из новых сотрудников колонии.
«Он мне сказал: «Ты сможешь подтвердить свои слова?». Он мне принес диктофон», — утверждает Тагиев.
«Заряженный» диктофоном Тагиев переговорил с начальником СУСа, передавшим просьбу о новогоднем подарке. Во время беседы при включенном диктофоне он напомнил ему о своих предыдущих переговорах с начальством: «Вы же знаете, сколько у меня просили, я все заплатил». Вскоре после этого двое фсиновцев — сотрудник, предоставивший диктофон, и представитель регионального управления службы — встретились с братом заключенного Мансуром Тагиевым и попросили рассказать о переданных деньгах и подарках. Этот разговор также был записан.
«Значит, смотри, нас интересует информация по начальнику 11-ой, по Андрееву. Чтоб ты понимал… Я не люблю людей таких, **** [эмоциональное междометие], которые, ну, непорядочные. Непорядочность в чем для меня заключается? Когда человек говорит и не делает, свои обещания и слова свои не держит. Тем более, когда человек жадный, **** [эмоциональное междометие], да? Он ***** [обманывает] одних, **** [обманывает] других…» — приводит Русская служба Би-би-си слова одного из фсиновцев.
Другой сотрудник предположил, что обращение во ФСИН — единственный выход для заключенного Тагиева: «Мы сейчас для него последняя надежда. С него, **** [эмоциональное междометие], вымогают, «крепят» там, **** [обманывают] как только можно, **** [эмоциональное междометие], не исключено, что не в последний раз к нему подходят, понимаешь? Поэтому ну… Мы приехали… Нам вот эта вся тема, она не для суда нужна и так далее, мы просто хотим этого человека с трассы убрать, Андреева я имею в виду».
После этой беседы заключенного Тагиева проверил на полиграфе присланный в колонию из местного управления ФСИН специалист. В том же месяце — январе 2018 года — уволился по собственному желанию начальник колонии Андреев. Остальные действующие лица, рассказывает сам осужденный, остались в системе ФСИН: Максим Рябов покинул колонию, переехав через дорогу в соседнее ЛИУ-17 в качестве начальника, туда же ушел работать оперативник Букреев. Однако другие члены «группировки вымогателей» остались на своих местах.
Начальник ушел — поборы остались
Случаи вымогательства после увольнения Андреева не прекратились, только стали происходить чуть реже, рассказали журналистам заключенные ИК-1. Один из них по имени Александр сообщил, что он также прошел весь маршрут Тагиева: ЕПКТ — СУС — предложение заплатить — отказ заключенного — снова ЕПКТ.
Чтобы прекратить это издевательство, пришлось заплатить — деньгами и «гуманитарной помощью» в виде тех или иных товаров: «То [строительные] материалы надо, то денег надо, то ноутбуки надо им там. Купишь что-нибудь — они недели две-три на тебя глаза закрывают, иногда месяц, смотря когда им нужно, что нужно и какие сроки у них стоят…. Потом опять тянут».
В последний раз, летом 2018 года, от Александра потребовали поучаствовать в ремонте: покрасить коридорв, за свой счет купив водоэмульсионку, валики, кисточки, побелку, цемент. Чек составил 50 тысяч рублей. В общей сложности, считает Александр, в год у его семьи уходит около полумиллиона рублей на оплату различных товаров для нужд колонии и ее сотрудников. Жена заключенного Вероника соглашается с этой оценкой и начинает задумчиво перечислять купленные в последние месяцы вещи: «Микроволновка, посуда, чайники электрические… Сервизы, заварники — это тоже было постоянно».
С тех пор, как в колонии вслед за жалобами Тагиева произошли кадровые изменения, денег и подарков на «спокойное досиживание» у него никто больше не просил. Вскоре после увольнения начальника колонии Андреева заключенного перевели на общие условия.
Впрочем, будет ли дан ход его показаниям, не ясно. Приезжавший из Москвы сотрудник УСБ ФСИН, по словам заключенного, внимательно выслушал его, проверил на полиграфе и улетел обратно.
Источник
Внимание! Мнение авторов может не
совпадать с мнением редакции. Авторские
материалы предлагаются читателям без
изменений и добавлений и без правки ошибок.
Комфортабельный ректор Кузьминов