В 2018 году перед скандальными выборами губернатора он организовал движение «ПравоНаВыборы» и даже разработал одноименное приложение для наблюдателей, чтобы можно было пресекать фальсификации. Публично высказывался и писал поручительства за арестованных по нелепым обвинениям — ученого Александра Щербатюка и депутата Артема Самсонова. Долго выбивал землю, и летом 2021 года подарил Владивостоку целый Нагорный парк. Примеров вольномыслия и при этом любви к родному городу он показывает великое множество. О том, как Алексеев и его партнеры заработали состояние, рассказывали многие. «Новая» беседует со странным олигархом о политике, развитии городов и глубинки, нормальной жизни богача и страхе, что за ним «придут».
СПРАВКА «НОВОЙ»
Алексеев Дмитрий Юрьевич. 47 лет. В 1996 году окончил Дальневосточный государственный технический университет (факультет электроники и радиостроения, по специальности инженер-электрик). Генеральный директор и совладелец компании DNS, которую основал вместе в партнерами в 1998 году. По подсчетам Forbes, его состояние в 2021 году составляло около 750 миллионов долларов. Член политсовета Партии Роста.
«Деньги — мои, а политика не моя»
— Я не олигарх! — в ответ на мое замечание смеется Дмитрий Алексеев.
— Знала, что вы так скажете, сверилась со словарем. Конечно, олигарх. Человек, обладающий большим капиталом и влияющий на политику.
— Кстати, я деньгами на политику не влияю. Я «красные линии» знаю и денег в политику не вкладываю.
— А как же Партия Роста?
— Три копейки даю, и то вся политтусовка на меня злится и считает большим скрягой. Перед каждыми выборами все начинают: «Алексеев зажал денег на политтехнологов». Я не только зажал, я их просто действительно не трачу особо.
— Почему, кстати, не тратите?
— Кто ж даст потратить? Это на яхту можно. На политику — нельзя. Потому что деньги мои, а политика — не моя.
— Зачем вам тогда вообще эта Партия Роста?
— Политика — это искусство возможного. Я делаю ровно столько, сколько получается. Но по-хорошему хочется, чтобы в стране была нормальная политическая система, общественная дискуссия — в том числе по политическим вопросам. Чтобы это как-то влияло на госуправление…
— Неужели дискуссии нет? Вон сколько людей на митинги выходит.
— К сожалению, это все, что у нас остается. Да и митингов у нас давно не было. К тому же это не политический процесс, это такая… Вот смотрите. Философы говорят, что люди отличаются тем, что научились формировать совместные верования и представления, образ будущего, который в конечном итоге реализовывают совместными усилиями. Вот политика, в моем представлении, это как раз инструмент формирования совместных верований, направлений, идеологии. Что ведет к созидательному совместному действию. А у нас политика, к сожалению, превратилась в некий инструмент сложно сдерживаемой совместной ненависти. Одни ненавидят власть, другие — либералов, третьи — еще кого-нибудь. И ни к какому созидательному действию это не ведет.
Не должны отношения власти и народа быть «любовью». Должен сложиться консенсус относительно какого-то действия. А у нас сейчас с этим проблемы.
В обществе культивируется недоверие. Вчера мой ребенок включил «Рен-ТВ». Это какой-то же мрак. Теории заговоров, даже пересказать сложно. С серьезной миной рассказывалось, что американцы нашли чашу Грааля, летали на Луну, чтобы наполнить ее лунным грунтом, и это обеспечивало им успехи в развитии страны. Что-то я отвык от такого…
— Возможно, между обществом и властью нет диалога, потому что отсутствуют реальные институты гражданского общества, а существующие — в основном симулякры?
— А то, что не попадает в эту парадигму, становится иноагентом. Ну да. Политика — это связь между «заказчиками» процесса в виде граждан, которые должны чего-то хотеть и договариваться, чего они хотят, — и исполнителями, то есть властью.
Вообще дурацкое слово «власть». Какая же она власть? Это же исполнительные органы со своим функционалом. Им делегирована часть полномочий в определенных сферах, где мы должны действовать сообща. Развивать общественное благо — это цель системы госуправления.
Одно из моих любимых лингвистических изысканий: есть все-таки разница в словах «управляющий» и «менеджер». В первом слышится элемент властвования: он начальник, приказчик. Второй — координатор, организатор.
То, что у нас называют, например, муниципальной властью, — это муниципальный менеджмент. Он выполняет свои функции, но это не владение, не властвование. И так на всех уровнях.
Нужны рынок и свобода
— Вы как считаете: государство нормально поддерживает бизнес в пандемию?
— Мне сама формулировка «поддерживать бизнес» не нравится. Не надо его поддерживать! Нужно следить, чтобы рынки работали. И сажать предпринимателей не надо. А поддерживать нужно людей, а не бизнес.
— Понятно, что ваша партия — это не партия в классическом понимании, она не борется за власть и не пытается конкурировать с той же «Единой Россией». Но это — вполне себе институт гражданского общества, вы имеете выходы на людей, принимающих решения. Почему «Рост» все-таки не защищал предпринимателей в пандемию? Ведь бизнесу этот ковид принес ощущение полного отсутствия «правил игры». Сегодня твой ресторан может работать до полуночи, завтра до 22:00, послезавтра его закрывают, потом начинается катавасия с QR-кодами, в январе попросят принести подснежников…
— Это не новость. Для нас так было и до пандемии. Бизнес в таких условиях привык работать. Для предпринимателей нужен рынок и свобода. И за функционированием рынков нужно следить. Противоположное движение «все запретить» — тоже сила. С ним надо бороться. Боремся.
— И как?
— Так себе. Экономика так устроена, что у нас все сильно централизуется, это проблема. Есть тихие заводи, до которых государство еще не добралось. Те же кафе и рестораны — там пока существует рыночная экономика.
— Вы живете не во дворце, а в обычном доме в центре Владивостока…
— Ну, это хороший дом… Я квартиру там купил давно, в 2001 что ли году. Сказать, за сколько — все прослезятся. В районе 600 долларов за «квадрат». Мне комфортно так жить. А во дворцах нормальные люди не живут.
— Хорошо, в политику вкладываться нельзя, а в яхту можно. Где яхта?
— Я попробовал, поначалу интересно было, потом вроде везде сплавал. Но на яхте должен быть капитан, матросы… И я не могу относиться к ним как к функции, а не как к людям. У меня-то катерок был маленький, я сам справлялся. Для меня гораздо комфортнее жить средне-нормальной жизнью.
Для предпринимателя деньги — это не золотые ёршики, а инструмент, которым ты работаешь.
Свеженародившийся предпринимательский класс не проводит разницу между баблом и капиталом. А это разные вещи.
Наемный труд очень подорожал, и все это содержать стало дорого и немодно. Дворецкий, повар, водитель, конюх — для меня это чужие люди, зачем мне они? На работе я взаимодействую с большим количеством сотрудников, а дома хочу быть с семьей. Что, самому посуду сложно помыть что ли? У меня и дачка есть маленькая, я там картошку сажаю и не только. Что я с людьми работаю, что жена. А на выходных хочется… с картошкой поработать.
— Не могу назвать ни одного приморского капиталиста, который в последние лет 10-15 вложился не в храм, а в парк. Вы же построили во Владивостоке Нагорный сквер.
— Парк — это дорого. А вскладчину это делать сложно. И так-то смысл в этом найти непросто, а сообща — требует определенной договоренности, координации. Для себя я могу придумать целеполагание, но чем шире круг людей, тем сложнее договориться. Мне повезло, я могу достать и потратить 250 миллионов. Это для меня тоже большие деньги. А золотой унитаз не так уж дорого стоит. Да и дворец — если у кого-то есть «свободные» 100 миллионов, то человек, наверное, построит тебе дом. И осуждать за это никого нельзя.
— Так ведь ДОМ.РФ (финансовый институт развития в жилищной сфере. Создан постановлением Правительства России — Ред.) не хотел вам этот участок земли под парк давать.
— Мы долго разбирались. Сработало, когда это дело вошло в пакет предвыборных обещаний [губернатора Приморья] Олега Николаевича Кожемяко. Помните ту атмосферу, когда избрать Олега Николаевича надо было любыми методами? И под это дело готовы были все что угодно делать. Как обычно — пользуешься теми возможностями, которые есть. Во Владивостоке, понимаете, любая стройка — это сложный квест, когда ты пытаешься найти возможности.
Спутник — идея хорошая
— Вы целый микрорайон построили в Надеждинском районе. Начало города Спутника практически.
— Тоже непросто было. Там был военный городок, и непонятно, что с ним было делать. Интересантов не было, его передали муниципалитету — и мы купили его за немаленькие, но вменяемые деньги. И это один из примеров нормального развития города: ты покупаешь землю, деньги идут в бюджет муниципалитета, а он на эти деньги делает что-то полезное (на эти средства перестраивали котельные, строили дома для расселения бараков). А вот когда ДОМ.РФ продает землю и деньги куда-то деваются… Они в бюджет не попадают, если что. Это акционерное общество, конечно, но оно на 100% принадлежит государству!
Опять же — я понимаю, откуда это взялось. Во времена дикого капитализма, дикого развития нашего госуправления — 2000-е годы — земли и имущество тоже распродавались, а деньги тоже в бюджет не попадали. И реализация ДОМ.РФ стоит на концепции «Все равно же на местах разворуют. Давайте мы хотя бы в одно место все это положим». А история о том, что лучше не растаскивать все по норкам, а все-таки организовать правильные институты муниципального самоуправления и развития края — так пока не получается.
— Кстати, про упомянутый город Спутник — как считаете, хорошая идея?
— В нынешних условиях это одно из лучших начинаний. Строить города как-то надо. Минвостокразвития взялся за конкретный проект. Современная экономика — это же не о том, что построили завод, а вокруг него бараки. Она развивается иначе.
Люди концентрируются в тех местах, где хотят жить. И от того, что они там живут, развивается экономика.
— Ключевые слова «хотят жить». А кто по собственной воле захочет жить в городе Спутнике? Из Владивостока-то самолетами улетают.
— Неправда. Был проведен прекрасный опрос — делал mail.ru — куда бы россияне хотели поехать жить. Москва, Питер, Краснодар, Сочи. Владивосток — на пятом месте. Так что о том, что из Владивостока улетают целыми самолетами люди, неправда. Приморский край — да, сокращается. Владивосток не уменьшается. И он бы рос, но просто физически не может — тупо негде жить. Все квадратные метры, где можно разместить человека, уже заняты. Просто физически больше, чем 600 тысяч, не вмещается. И высокая стоимость жилья — это отражение того, что люди хотят здесь жить, но не могут.
В моем представлении, развитие страны — это конкуренция за людей разных агломераций, городов. Граждане хотят жить в комфортных, хороших, больших городах. Чем больше город, тем больше удобств, разнообразия и возможностей.
Борьба админресурса и ненависти
— Это все хорошо при наличии сбалансированной политической системы, которая наметит планы и будет регулировать их исполнение. Фактически же — государственной машине каждый год все сложнее и сложнее «делать» результаты выборов. «Единая Россия» и примкнувшие к ней партии проигрывают, рейтинг президента вызывает сомнения, терпят поражения ставленники Москвы на местах. А вы, например, в печально известном для Приморья 2018 году (когда результаты выборов отменили после скандальной победы депутата-коммуниста) организовали движение «Право на выборы» и разработали приложение для независимых наблюдателей. Но вы же понимаете, что, если выборы пройдут максимально честно и прозрачно, сбалансированная система, на которую вы возлагаете надежды, рухнет?
— Да, к сожалению, сейчас сформировалась ситуация, когда происходит борьба админресурса и ненависти ко всему. Коммунисты эту ненависть абсорбировали и, так сказать, воплощают. Это действительно история не про развитие, не про созидание, мне она не очень нравится. В 2018 году я работал с независимыми наблюдателями и при этом активно агитировал за врио губернатора Тарасенко.
Есть сиюминутные решения, а есть игра в долгую. Да, я понимаю, что, с точки зрения сиюминутных решений, надо любой ценой выбрать человека. Чего не хватило Тарасенко? Наверное, был бы он нормальным губернатором. Да, не смог организовать полноценный привод избирателей и выборы проиграл.
— Вы так говорите, словно это какое-то общее место. Ну подумаешь, привод…
— Вот и объясняю. Есть дилемма между краткосрочными задачами и долгосрочными. Представьте, что вы — врио губернатора, поддерживаемый властью, или политтехнолог. И вы понимаете: если не привод, то проголосуют за Ищенко…
— Ну и что?
— А что в этом хорошего? В краткосрочной перспективе победа протестного, несистемного кандидата приведет к тому, что его выпилят из сложившейся системы госуправления в стране. У нас хороший губернатор от плохого отличается тем, что хороший может выбивать деньги у Москвы, а плохой не может. Когда столица в очередной раз увидела, что Приморье — регион протестный, то победа Кожемяко «стоила», допустим, 20 миллиардов рублей в бюджет края. А победа Ищенко — условно, минус 10 миллиардов. С точки зрения долгосрочного доверия к власти и выстраивания институтов — наверное, надо было дать людям ошибиться и избрать Ищенко. Потому что жители края поняли бы, что ничего хорошего не происходит. Хотите поэкспериментировать — пожалуйста.
Победи у нас коммунист, регион вошел бы в борьбу и противостояние. Да, в долгосрочной перспективе это, наверное, правильный путь. Это бы сформировало правильную политическую культуру, когда люди голосовали не просто назло.
Понимаете же, приморцы выбирали Ищенко не потому, что он им нравился, а потому, что хотелось показать фигу в кармане. И с точки зрения долгосрочной перспективы — надо давать людям возможность голосовать назло.
Граждане должны сами определять свою судьбу. Они ведь во многом выпендриваются потому, что им не дают выбирать.
Экономика больших городов
— Выборы не фальсифицируются в крупных городах. Вся глубинка перерисовывается одним взмахом кисти художника. Все лучшее всегда в крупных городах, это логично. Но глубинка такими темпами просто вымрет.
— В России примерно треть населения живет в более-менее крупных городах. Еще треть — в городках. Еще треть — в деревнях. Чтобы современное сельское хозяйство содержать, обслуживать машины, достаточно 2-3% населения в любой стране. Вы даже сходу не назовете отрасль сельского хозяйства, которая еще не индустриализировалась. Птицефабрики, коровники, свинофермы, овощеводство… Все это уже не в огороде у фермера. В советские времена люди в деревнях удерживались искусственно, дотировались. Резкий переход в 90-е, когда дотировать перестали, вызвал развал сельского хозяйства. В итоге граждане ничего не делают, живут натуральным хозяйством.
Одна из национальных задач — реформа для третьей части людей, живущей в деревнях. Мы начали говорить о том, что глубинка «вымрет» — так вот, конечно же, 30% населения в деревнях жить не должно. Прежде всего, следует предоставить им возможность переехать в города. В том числе, пенсионерам, пусть живут поближе к детям и к здравоохранению, и с внуками посидеть смогут, если что. Для всех это лучше. Что для вас важнее: сохранять равномерную заполненность территории или чтобы людям было, во-первых, самим хорошо, а во-вторых, они были бы сами включены в экономику?
Современная экономика — это экономика больших городов, где много людей, правильно распределяющих между собой виды деятельности.
Дефект системы
— Вы постоянно выступаете в поддержку арестованных по нелепым поводам людей — депутата-коммуниста Самсонова, который вам, очевидно, идеологически не близок, или ученого Щербатюка, которого судят за сотрудничество с Шанхайским университетом. Но понятно же, что против этих людей сейчас играет государство.
— Как раз в истории с Щербатюком, я считаю, что государство вовсе не против него, а за. Есть некоторые дефекты системы, которые привели к тому, что он провел определенное время в тюрьме. Система перекошена в пользу силового управления и не уравновешена гражданским обществом. А силовое управление не равно государству.
И против Самсонова — не государство. На мой взгляд, это вредный, нехороший дефект системы. Идея «зачем заниматься политикой, давайте лучше пересажаем конкурентов» — плохая. Она вредит государству.
Новая Газета
Внимание! Мнение авторов может не
совпадать с мнением редакции. Авторские
материалы предлагаются читателям без
изменений и добавлений и без правки ошибок.
Замок в Шотландии, высотка в Израиле: что арестовали у семьи Минцев